Никодимово озеро

Титаренко Евгений Максимович

Алена выпрямилась, посмотрела на него, и глаза ее были мокрыми.

— Сережка! Мне очень плохо!.. — сказала она.

Сергей куснул губы.

— Я знаю, Алена...

— Нет, ты не знаешь!

— Знаю, — повторил Сергей. — Только не плачь, пожалуйста. Я, когда ты плачешь... Ну, не могу объяснить. Я, правда, не привык.

Алена утерла глаза ладошкой, повторила:

— Очень мне плохо, Сережка...

Что он мог сказать ей?

— Все как-нибудь обойдется, Алена...

Она переменила позу. Снова, опершись на руку, стала глядеть

в землю рядом с белыми растопыренными пальцами. Волосы упали с ее плеча, она убрала их за спину. Тяжелые, они опять медленно соскользнули.

— Тебе не надо было вмешиваться, Алена, — в который уже раз повторил Сергей. — Тебе надо было сразу же отойти в сторону.

Она посмотрела на него и кивнула. Кивнула не потому, что согласилась, а потому, что хотела быть послушной.

— В сторону отойти я не могла...

— Думаешь, нельзя было сделать, чтобы сегодня все было как-то по-другому?..

— Сережка!.. — тихо позвала Алена. И такой виноватой, такой покорной была она в эту минуту, какой Сергей видел ее, может быть, всего несколько раз, на людях, когда она хотела показать, что отношения между ними самые заботливые. — Я была дурой, но ты же парень, и ты должен был сразу понять, что я дура! А ты побежал!.. — Она все же заплакала. Опять торопливо обмахнула глаза.

Сергей в раздумье покусал губы.

— У меня были дела, Алена... — Он снова глядел вдоль тропинки, что, слегка изгибаясь, бежала от беседки мимо яблоневых стволов и терялась в кустах смородины.

— О чем ты думаешь там? — сердито спросила Алена, показав на дорожку.

— Уже ни о чем, — ответил Сергей.

— А раньше?

Сергей промолчал. Алена отвернулась от него, обняла колени и стала глядеть на свои кеды.

— Ведь, кроме тебя, Сережка, у меня никого нет...

Он подумал, что во многих отношениях это так и есть.

— Не сердись на меня, а?.. — попросила Алена.

— Я же говорил, что не умею на тебя сердиться... — сказал Сергей.

– Не сердись! — повторила Алена. — И не бросай меня. Когда ты сердишься, ты, Сережка, мрачный и... жестоким кажешься.

Сергей неприметно вздохнул.

— Я просто очень устал, Алена...

Подогнув ноги, она встала на коленки.

— Хочешь отдохнуть?

Сергей мотнул головой: нет.

— Пошли, я постелю тебе на диване! Ты же сегодня почти не спал.

— Я не потому устал, Алена... Да и некогда сегодня.

— Все-таки обижаешься на меня... Я знаю, что была ведьмой... Обижаешься?

Сергей помедлил и, не найдя что сказать, протянул ей руку.

Алена осторожно, даже как-то неуверенно взяла его ладонь своими цепкими пальцами.

— Спасибо, Сережка... — И покраснела вдруг. — Ты самый хороший...

— Ну вот! — в свою очередь, смутился Сергей и, высвободив руку, опять стал смотреть вдоль тропинки. — Чем ты занималась тут? Откинув за плечо волосы и пригладив их, Алена тихонько засмеялась.

— Разговаривали с Галей про мужчин.

— О чем?.. — переспросил Сергей и,

куснув губы, добавил: — Я не предупредил тебя, Алена, что тебе вообще нельзя говорить с ней... Ни о чем. Поняла? Как будто ты ничего не знаешь.

— А я и так... — сказала Алена. — Молчу.

Шелест и журчание струи за калиткой уже давно стихли. Теперь послышались ровные голоса женщин.

Сергей первым решительно встал на ноги.

— Не обращай внимания, Алена, что я так... Рассопливился!

Уцепившись рукой за его куртку, Алена тоже легко, пружинисто встала.

— Ты просто не спал эти дни. Надо было отдохнуть.

Сергей не ответил. И они пошли к дому.

* *

*

Тетки Валентины Макаровны уже не было во дворе. Анастасия Владимировна и тетка Наталья открывали ворота. Сергей бросился помогать им.

— Ну вот, — сообщила хозяйка, — у нас час от часу веселей! — И не понять было, что она имеет в виду: приезд Алениной матери, решение тетки Валентины Макаровны остаться у нее на ночь или присутствие автомобиля, на котором въехал в распахнутые ворота Андрей Борисович.

«Волга» заняла весь двор, оставив для прохода лишь дорожку от крыльца до калитки. Сергей подумал, что ее проще было оставить на ночь в автопарке, уж коль знакомство Андрея Борисовича с Костей ни для кого не секрет.

— Что ж, до завтра, Анастасия Владимировна? — стоматолог захлопнул дверцу и для верности подергал одну за другой все четыре никелированных ручки.

— Спасибо вам большое! Извините, что все так нескладно у нас! Хорошо ли хоть вы устроились? Мне так неудобно! — засуетилась щепетильная Анастасия Владимировна.

— Ничего страшного, у меня все в порядке! — отмахнулся стоматолог. — Но завтра мне надо ехать, чтобы к трем на работу. — И, предупреждая какие-то новые заверения Анастасии Владимировны, повернулся к Алене. — До свидания, Оля! Я не знал, что вы гадаете!

— До свидания, — сказала Алена. — Я не гадаю — я просто угадываю.

Сергею Андрей Борисович просто кивнул.

— Спокойной ночи... — пожелал Сергей. И хотя о ночи говорить было рано — солнце уже спряталось за горизонтом, выставив над черной полосой тайги неяркий багровый полукруг.

— Я пойду готовить ужин. Семья у нас теперь большая! — объявила тетка Наталья, когда стоматолог исчез. Она положительно не сетовала на увеличение семьи. Ярко улыбнулась всем и молодо, покачивая бедрами, взошла на крыльцо.

Сергей и Алена прикрыли ворота. Анастасия Владимировна выразительно глазами показала им, чтобы вышли за калитку.

— Проведайте Лешу! — тревожным шепотом попросила она. — Он плох, что-то нервничает. Спрашивал вас: почему не пришли... Обиделся. Валя не решается вам сказать после того, ну... Словом, ей обещали: если там что — ночью позовут. Она хочет, чтобы и мы были около. В общем, не задерживайтесь. — Аленина мать прекрасно понимала, что во всем этом есть что-то искусственно преувеличенное, и, рассказывая, невольно смущалась.