Никогда не бросай начатое
Шрифт:
«Посмотрели – и хватит, пора камни колотить!»
При внимательном изучении они оказались породами основного состава, слагающими протяженное линейное тело мощностью до десятка метров. То-есть прослеживалось то, что мы называем дайкой. Двигаясь вдоль нее и работая молотками, определили вмещающие породы – с обеих сторон разнозернистые зеленые песчаники, без следов изменения.
Коллеги немного размялись, молотками стучали оба, но наблюдаемое оптимизма ни у Паши, ни у меня не вызывало – золота здесь не было точно, как Владимир и предсказал, а сейчас это предсказание постоянно подтверждал хмыканьем
Найдя на планшете место отбора пробы с содержанием золота пол грамма – где то в середине лощинки – повел ребят туда. Теперь под ногами были наносы с почвенно-растительным слоем, и редкой щебенкой тех же основных пород, зеленых песчаников без радующих глаз пятен ожелезнения, осветления, ноздреватых текстур и других признаков возможного рудного процесса. Ситуацию, не противоречивающую его предсказанию, Владимир не пропустил, и тут же прокомментировал:
«Мура все, золотом и не пахнет!» – обернулся к Паше,с надеждой на поддержку, – «А ты что думаешь?»
Мог и не спрашивать! Паша у нас не такой скорый на выводы, ему сказано «давай» – он и будет «давать» до победного конца, то –есть до тех пор, пока вверенная ему площадь не будет исхожена, простукана молотком, запредельно вскрыта канавами и дудками БКМ. И только после этого может и скажет, что золота наверное нет, но что одну скважину заверочную пробурить не помешает,на вский случай. Вот такой он, наш работяга, и с моей стороны, как руководителя, главная задача – его вовремя остановить, не допустив превращение изучаемой территории в непригодное для любой жизнедеятельности пространство, по которому «Мамай прошел», а выводы насчет золото –есть оно или нет – сделать самому. Понятно, что на вопрос коллеги Паша пожал плечами и не ответил из-за отсутствия собственного мнения. Владимир вздохнул с нескрываемой досадой – другого и не ожидал, – и как я понял, намеревался переключить избыток энергии на меня:
«Ну с Пашей понятно – он думает так быстро, как черепаха ползает,» – начал вступление к приготовленному мне вопросу, на что наш трудяга неожиданно бодро отреагировал: «Зато у тебя они порхают, как воробьи на куче дерьма!»
Я оторвался от планшета, на котором выискивал место нашего стояния, удивившись невиданной словоохотливости признанного молчуна, и заметил мимолетом, что Владимир от него отвернулся, озадаченный услышенным. Конечно не сомневался, что не более, чем через пол минуты, вопрос Владимира будет мне все равно адресован, а поэтому малый резерв времени постарался использовать с толком: через пятнадцать секунд мы стояли на месте отбора пробы, содержание золота в которой оказалось пол грамма на тонну породы.
Геологическая ситуация под ногами немного изменилась: почвенно-растительный слой, скрывающий коренные, стал помощней, возможно до метра, а наблюдаемая в нем щебенка более разнообразна – обломки как уже знакомых нам пород, так и других, трудно диагностируемых и принесенных невесть откуда. Непонятно какая щебенка – местная или принесенная – содержала золото в отобранной пробе, но – это было приятно – некоторые обломки местных песчаников, имели бурый цвет, включали прожилки серого кварца и пустоты выщелачивания. То-есть, несли признаки гидротермального процесса, частью которого могла оказаться и рудообразующим.
Не
«Выкладывай, что думаешь – тебе как самому молодому, с космосом связи не имеющему, первое слово.»
Владимир хмыкнул, услышав намек на космос, а Паша встрепенулся, как это делал, когда ему приказывали, и без особой уверенности доложил:
«Тут это, наносов много, ничего не видно. Канаву надо пройти.» – и замолчал, так ничего конкретного не предложив.
«Тебя не о канаве спрашивают, а о руде – может она здесь быть, или не может!» – теперь и Владимир надавил на коллегу, наверное надеясь, что тот ничего нового под ногами не заметил.
Паша потоптался, глядя в землю и изображая на лице непонятные гримасы, но поняв, что ответа от него мы ждем, выдал совсем удивительное:
«А чего говорить, он же,» – кивнул на Владимира, – «предсказал, что здесь ничего не будет!»
У меня глаза на лоб полезли – неужели поверил в приколы с потусторонними силами? Не знал, что и ответить, слава богу, Владимир не смог допустить в свой адрес «оскорбительную неточность» :
«Не ври,» – удивил и меня, и Пашу, – «я сказал, что рудопроявления не будет, а простое проявление золота, с непромышленным содержанием, может быть где угодно!»
Теперь я понял, что экстрасенс наш, хорошо оглядевшись, не пропустил признаки гидротермального процесса в щебенке под ногами, и утверждать, что ничего здесь быть не должно, уже не решается. То-есть, может что и будет, но так, ерунда никому ненужная. Но мы, как геологи,не можем пропустить «ерунду», а потому мне оставалось подтвердить очевидное:
«Часть щебенки изменена, в пробе золота пол грамма – значит побегать нам придется, поискать, откуда все это появилось. Канаву пройти обязательно, но на ней не зацикливаться, пошире посмотреть»
Владимир тут же определился:
«Вот я и буду пошире бегать, а Паша пусть здесь ковыряется, он же без канав никак!» Так нашел для себя выход, желая держаться подальше от места, где по его предсказанию «нет ничего», что бы не дай бог своими руками и головой это предсказание не опровергнуть.
Вернувшись с поля и закончив в камералке дела, то-есть разобрав привезенные образцы пород, коллективно просмотрев их и наметив, какие оставить для коллекции по участку, а какие отправить на свалку, обговорив кто чем будет заниматься завтра, я из комнаты вышел и направился в кабинет к главному геологу Игорю Георгиевичу. Хотел спросить, для чего мы удостоились чести посещения большими начальниками, когда по всей стране «перестройка» и сплошные непонятки, а магазины стоят почти пустые. Не дай бог нам хотят объемы работ урезать, то-есть, часть денежки забрать в другое место, в том числе и положенную на зарплату.