Никогда не было, но вот опять. Попал 2
Шрифт:
— Мадам, что с вами? Вам плохо? — Обеспокоился я.
Но она не ответила, а ее брат сказал:
— Курьером был племянник ее покойного мужа.
— Сочувствую. — Произнес я.
— А Федька Сомов здесь причем? — Продолжал расспросы пухляш.
— Сомов был человеком Голована. Это по его приказу он к вам устроился и должен был следить за вами. Сомов, скорее всего, и навел Голована на вашего курьера и вполне возможно даже сам поучаствовал в его ограблении.
Похоже, Гуревича не слишком занимала судьба родственника. Вопрос — куда девались
— Скажите господин Бендер, а Голован случайно ничего не говорил про остальные украшения?
— Ничего он не успел сказать, ругался только, а потом помер, прямо у меня на руках.
— А от чего он умер? Говорят, что удар с ним случился.
— Может и удар. Но я думаю, что он умер от огорчения.
— От огорчения? — С недоверием взглянув на меня, удивился Михаил Исаакович.
— А от чего же еще. Но для вас господин Гуревич, его смерть как подарок. Потому что не успел он вас ограбить.
— Ограбить меня? — Изумился пухляш.
— Вас, любезный Михаил Исаакович, вас. Я почти уверен, что этой осенью и грабанули бы.
— Но почему вы в этом уверены? — Он все еще отказывался верить, в то, что его подельник мог с ним так поступить.
— Логика, милейший Михаил Исаакович. Элементарная логика и знание жизни. Вы видимо думали, что с матерым уголовником вы на равных? Глубочайшее заблуждение. Эти ребята даже своего, при случае, ограбят и убьют, а уж вы, коммерсанты, для них, как жирные кабанчики, которых перед тем как забить, откармливают.
Гуревич, до которого кое что начало доходить, сидел на стуле обмякший и растерянный. Его сестрица, отнявши от лица ладони, смотрела на него сухими глазами, и этот взгляд не сулил бедному Мише ничего хорошего. Похоже, вдова в этом тандеме играет не последнюю роль. Недаром братец, обрадовался возможности чем-тозанять её. Пожалуй, Сара-Серафима как партнер в делах посерьезней пухляша будет. Отметив это, я продолжил опускать на грешную землю Мишаню.
— Голован был очень хитрый, осторожный и безжалостный бандит. В Барнауле он появился не так давно, но успел подмять под себя местных уголовников. У него было две банды, одна орудовала в городе, другая потрошила нелегальных старателей. По-видимому Голован решил нынешней осенью из города сбежать, поэтому и ограбил вашего курьера. Перед тем как смыться, он бы и вас ограбил, но не вышло. Его таежная банда нарвалась на старателей, которые сумели отбиться и более того перебили всех бандитов. Голован послал на разборки городских, но и те сгинули. Судьба последних трех бандитов вам известна.
— А вы откуда это все знаете? — Спросила меня мадам.
— Я, любезная Серафима Исааковна, умею убедительно задавать правильные вопросы. И абсолютное большинство опрашиваемых изо всех сил старается мне на них ответить. Так и тут: я поспрашивал — мне рассказали. — Нарочито жестко сказал я.
Мадам, видимо представив, как я задавал вопросы, поежилась, но в отличие от своего брата, которого буквально перекосило от моих слов, осталась спокойна. А я продлжал:
— Можно сказать, что вам господин Гуревич повезло. Вам лучше усвоить урок и больше с бандитами не связываться.
— А как же вы, господин Бендер? — Съязвила Сара-Серафима.
— Я, Серафима Исааковна, не бандит, но обстоятельства сложились так, что мне пришлось с ними плотно пообщаться. А в случившемся конфликте между мной и вашим братом, в роли бандита выступил именно он. Я всего лишь защищался. Вам же прелестнейшая Серафима Исааковна ничто не грозит. Ну, так как, наши договоренности остаются в силе?
— В силе. Но я совсем не уверенна, что ваша задумка принесет прибыль, все-таки маловат город.
— Может быть! Но если не попробуем, то никогда этого и не узнаем. Если прибыли не будет, так хоть сами развлечемся, да горожан развлечем. Но я думаю, если нам удастся организовать не скучное зрелище, то и из других сибирских городов, богатые люди подтянутся, посмотреть и, может быть, кой в чем и поучаствовать.
— Это вряд ли. — Засомневался Мишаня. — Слишком далеко тащиться.
— Поживем, увидим. А теперь к делу. Михаил Исаакович, как вы считаете, этих побрякушек хватит, чтобы оплатить первоначальную организацию наших начинаний.
— По цене, пожалуй, хватит, но их нельзя продавать здесь в Барнауле. Неизвестно где их Голован взял. Вдруг кто свое узнает. — Поосторожничал Гуревич.
— Ну, я думаю, вы этот вопрос решите.
Я хотел было откланяться, но тут в кабинет заглянул Илья и сказал, что какой-то человек хочет поговорить с ювелиром. Михаил Исаакович извинился передо мной и пошел общаться с посетителем. Я же решил поговорить с Сарой-Серафимой без свидетелей.
— Серафима Исааковна, я полагаю, что вы не позволите вашему брату снова влезть в какую либо сомнительную авантюру. Поверьте, его связь с уголовником Голованом могла принести всему вашему семейству очень большие неприятности.
Мадам, взглянув на меня, молча кивнула, давая понять, что услышала и приняла к сведению. Я продолжил этот своеобразный инструктаж:
— Теперь о нашем деле. Вполне возможно, что братец ваш, пока меня не будет в городе, начнет под каким либо предлогом отказывать в финансировании нашего предприятия. Разумеется, я, или мой человек, когда приедем, приведем его в чувство, но время будет упущено. Поэтому на всякий случай возьмите триста рублей и вот этот бриллиант.
— Не беспокойтесь господин Бендер, я сама сумею привести своего брата в чувство.
— Тогда пусть будет резерв на непредвиденные расходы. Да и вот еще что. Когда, вместо меня, вы увидите моего представителя, пусть вас совершенно не смущает его юный возраст. Он мне ни в чем не уступает и относиться к нему надо так же как ко мне. А впрочем, пренебрегать собой он никому не позволит, даже вам. Я это говорю для того, чтобы вы не теряли зря времени на совершенно не нужные попытки смутить его или еще как-то воздействовать. Просто прислушивайтесь к его советам. Спорить можно, но аргументировано.