Никогда не было, но вот опять. Попал
Шрифт:
— А что коробочки у вас тут никакой нет? Ну на нет и суда нет. Сколько стоят эти побрякушки?
— Сто рублей. — Чуть помолчав, сказал малый.
Я с интересом уставился на этого оборзевшего еврейчика. Оглядев его с ног до головы и отметив, что несмотря на некую напускную солидность,
— Во борзота! — Восхитился я. — Тор забирай сережки и тащи этого поца за мной. Будет вякать подбей ему второй глаз, но аккуратно, не убей не нароком.
Я снова открыл знакомую дверь, пройдя коридорчиком, вошел к не ждавшему нас пухляшу. Следом за мной ввалился Митька, держа за шиворот полузадушенного пленника. Оглянувшись и увидев красную задыхающуюся физиономию юного борца за еврейскую независимость, сказал:
— Тор воротник отпусти, а то задушишь малого. — И обратившись к хозяину добавил. — Уважаемый! Что-ж вы так плохо воспитываете молодое поколение, так они у вас в революционеры подадутся. В народовольцы! Прости господи. Не дай бог на царя-батюшку покусятся.
Пухляш с испугом и недоумением уставился на меня. Я указав на полузадушенного приказчика пояснил:
— Вот этот горячий молодой человек опрометчиво попытался проверить крепость черепа у Тора. Спешу заверить, что голова у тезки скандинавского бога очень крепкая и он даже не сильно рассердился, поскольку ваш мальчик жив, хоть и не совсем здоров. Но чтобы подобного больше не случалось я налагаю на вас штраф.
С этими словами я взял со стола один брюлик и положил его к себе в карман. Гуревич, проводив камешек взглядом, уставился на племянника или кем там ему приходится этот борзый молодец. Не дождавшись от пухляша комментариев, сказал:
— Ну что-ж раз инцидент исчерпан, то у нас есть до вас дельце. Тор покажи цацки.
Митька подал мне сережки и я положил их перед ювелиром:
— Что стоят эти украшения?
Тот, поглядев на меня потом на стоящего за мной и пытавшегося, что-то сказать приказчика, которому я вовремя заткнул рот легонько врезав локтем в солнечное сплетение, назвал цену, завысив ее раза в два, если не больше.
— Пятнадцать рублей.
Я насмешливо поцокал языком и предложил:
— Урежь осетра, любезный. Назови нормальную цену.
Тот нехотя проговорил:
— Восемь рублей.
— Ладно! Хрен с вами. Тор заплати.
Митька покопавшись в кармане вытащил небольшую кучку бумажек и отсчитав восемь рублей положил их на стол. Я подал ему сережки и повернувшись пошел к дверям. У дверей остановился и пропустив идущего следом парня обратился к пухляшу:
— Я тут посмотрел вашу лавчонку. Как-то вы без огонька работаете на ниве впаривания ваших цацек клиентам. Тускло у вас все. Драгоценности должны сверкать и манить. Надо вам витрины подсветить. Жаль электричества у вас в городе пока нет, так хоть лампами осветите. Плакаты на стены повесьте, с красивыми дамами примиряющими брошки или колье, с надписью «Бриллианты лучшие друзья девушек» или «Для дамы замужней — ожерелье жемчужное». Напрягите фантазию поработайте мозгом и будет вам счастье. Да и о моем предложении насчет «Мулен руж» поразмышляйте. За сим разрешите откланяться.