Никогда не бывшая твоей
Шрифт:
– Но ведь это подсудное дело.
– Дорогая моя, а как иначе… Сейчас деньги везде сплошь и рядом берут и ничего страшного.
У меня мертвецки побледнело лицо, задрожали губы.
– Галя, я в эти игры не играю, – с трудом выговорила я.
– В какие игры? – Галина сделала вид, что не поняла меня.
– В которые играешь ты. Я пас.
– Да я в карты тоже играть не люблю. Я вообще не азартный человек и никогда им не была.
– Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.
– Нет, – явно издевалась надо мной Галина.
– Я беременна не от Якова. У меня
– Дорогая, да будет тебе известно, эти пакости, как ты их называешь, стоят очень больших денег. Понимаешь, очень больших! И это единственный способ вылезти из нищеты, в которой тебе предстоит сидеть долгие годы. Да и не только тебе, но и твоему ребенку, который потом тысячу раз пожалеет о том, что ты произвела его на свет! И запомни. У тебя не четвертый месяц беременности, а второй. Так половина баб делает. И нормально. Прокатывает. Родишь семимесячного, ничего страшного. На самом деле, ты родишь нормального девятимесячного ребенка.
– Но ведь по ребенку видно, сколько ему – семь или девять?
– Видно. Но ты же с этим Яковом жить не будешь. Позвонишь ему, поздравишь с рождением ребенка. Скажешь ему, что ребенок родился недоношенным, потому что у тебя была слишком тяжелая беременность. Ты слишком много нервничала. Скажешь, что тебя уже выписали, а ребенок еще в больнице, что его выпишут позже. А потом ты покажешь Якову своего богатыря и будешь уверять, что он, как две капли воды, похож на своего отца.
– Но я не смогу…
– Сможешь. Можно подумать, у тебя есть какой-то выбор.
– Но это подло…
– Милая, тебе ли рассуждать о подлости! А рожать ребенка без отца и бросать его в нищету, по-твоему не подло?
– Но ведь я беременна не от Якова…
– А ты сама себе внуши, что от Якова, тогда будет полный порядок.
Я чувствовала себя глубоко несчастной, опустошенной. Я сидела у окна, смотрела, как Галина убирает со стола, и, положив руки на живот, которого, по ее выражению, еще не было видно, напряженно думала. Галина затеяла довольно рискованную игру. Если я когда-нибудь увижусь с Яковом, как я смогу посмотреть ему в глаза?
– Подумай, подумай, – вытирая стол, говорила Галина. – Тебе полезно. Хорошенько подумай, как вытрясти из него деньги, да побольше. Ты должна помнить, что твой живот – твое самое главное оружие. Сейчас на карту поставлена твоя собственная жизнь и жизнь твоего еще не рожденного ребенка, которому ты должна обеспечить достойное будущее.
– Господи, если бы даже это был ребенок от Якова, я бы и то побоялась ему об этом сказать! – в сердцах произнесла я.
– Если бы он был от Якова, тебе бы вообще не пришлось ломать голову по этому поводу. Ты бы просто поставила его перед фактом и все. Надо было думать, от кого беременеть. Да ладно, теперь уж что говорить, поздно. Теперь надо действовать.
– Галина все, что ты задумала, так рискованно…
– Не рискованнее, чем ехать в деревню и рожать ребенка без мужа, когда у тебя за душой нет ни гроша. Только, ради Бога, будь взрослой девочкой, не тешь себя иллюзиями и не надейся, что Яков
– Любовницей?!
– Вот именно, любовницей! Если бы он полюбил ребенка и сделал тебя своей любовницей, в твоей жизни наступил бы новый этап. Ты бы жила в центре, в прекрасно обставленной квартире. Яков покупал бы тебе одежду и драгоценности. Опекал тебя и твоего ребенка. Ну что ты так на меня смотришь? Тебя смущает слово любовница?!
– Я не знаю…
– Вот именно, ты не знаешь. Только законченные идиотки считают это слово постыдным.
– Так считают все женщины, у которых есть хоть какое-то достоинство.
– Дорогая моя, насчет достоинства я лучше помолчу. Если женщина стала любовницей, это совсем не означает, что она стала падшей. Просто любовница спит с тем мужчиной, которого она хочет, и его семейное положение не имеет для нее никакого значения. Ей хорошо с ним здесь и сейчас и совсем не важно, что будет потом… Тут нет ничего грязного и постыдного. Поверь, найдется достойный принц, который со временем обязательно предложит тебе руку и сердце. А сейчас надо довольствоваться малым. Надо довольствоваться любовными отношениями. Это, как на старте, подготовка перед большим прыжком.
Ближе к вечеру, когда мы собрались ложиться спать, в дверь раздался звонок. Мы с Галиной тревожно переглянулись.
– Галя, кто это? – едва выговорила я.
– Не знаю, – растерянно пожала она плечами.
– Ты кого-нибудь ждешь?
– Наверное, это не к нам.
– Точно, не к нам. Может, к деду Ивану кто-то из собутыльников пришел.
Но не прошло и пары минут, как в нашу дверь постучали, и этот стук заставил меня вздрогнуть.
– Не пойму, кому в такой час понадобилось… – проворчала Галина. – Неужели дед Иван опять денег идет просить на бутылку!
Она не успела подойти к двери. Дверь распахнулась, на пороге стоял… Яков. Он заметно нервничал, даже как будто постарел. Я сидела на кровати в стареньком халате поджав под себя ноги и смотрела на Якова широко раскрытыми глазами… Я была в полной растерянности и почувствовала, что сердце вот-вот выскочит из моей груди. Мы смотрели друг другу в глаза и боялись проронить хоть слово. Поправив вырез на своем стареньком халате, я вдруг подумала, что выгляжу просто ужасно. Растрепанные волосы… Бледное лицо, уже позабывшее, что такое косметика… Опухшие от постоянных слез глаза… Синие круги под глазами… Непонятно откуда появившиеся на лице прыщи…
– Я хочу умереть, – только и смогла произнести я, переведя свой взгляд с Якова на ничего не понимающую Галину. – Господи, кто б только знал, как я хочу умереть…
– Рано тебе еще умирать. – Галина взяла инициативу в свои руки. – У тебя жизнь только начинается. Ты посмотри, кто к тебе приехал. Отец твоего будущего ребенка! Красивый мужчина, ничего не скажешь. Значит и ребенок будет красивый.
Яков достал платок, вытер пот со лба, обернулся к Галине и тихо спросил:
– Это вы мне звонили?