Никогда не доверяй партнеру
Шрифт:
— Смотря о чем, — ответствовал Келмартин.
— Ламартен стоит от пятидесяти до шестидесяти тысяч долларов. В силу сложившихся обстоятельств покупатель вправе рассчитывать на более приемлемую цену. Скажем, мы становимся партнерами и запрашиваем двадцать тысяч долларов, которые и делим поровну, по десять тысяч на брата.
Келмартин засмеялся.
— Предложение соблазнительное. Однако нам надо еще найти потенциального покупателя, а это сопряжено с риском.
— Нет проблем, — улыбнулся я. — Потенциальный покупатель
Келмартин поднял на меня глаза.
— Кто?
— Вы его не знаете. Скорее спекулянт, чем коллекционер. Из тех, кто покупает подешевле, чтобы тут же толкнуть подороже.
— Понятно. — Келмартин пожевал нижнюю губу, потом кивнул. — Хорошо. Приводите вашего покупателя сегодня вечером, когда все уйдут. — Он позволил себе сухо улыбнуться. — Партнер.
Я ответил лучезарной улыбкой и отбыл.
В дверь Келмартина я позвонил в начале восьмого. Уже смеркалось. Компанию мне составлял Хэссо — высокий, ширококостный, лысоватый, с носом-крючком, отвисшей нижней губой — эдакий гном-переросток. Стоял он, глубоко засунув руки в карманы.
Нам не открыли, поэтому я позвонил вновь, более настойчиво. На этот раз Келмартин подошел к двери, посмотрел в глазок, открыл.
— Мистер Келмартин, это мистер Хэссо, — представил я своего спутника. — Я бы хотел показать ему картину, о которой мы говорили сегодня.
Келмартин подозрительно оглядел Хэссо.
— Все в порядке, — заверил я его. — Мистер Хэссо понимает, что речь идет о конфиденциальной сделке.
Келмартин еще несколько мгновений изучал физиономию Хэссо, потом молча повернулся и провел нас в кабинет. Оставив нас там, скрылся за дверью, чтобы минуту спустя вернуться с работой Ламартена, которую уже установил в резную дубовую рамку.
Хэссо взял картину в руки, долго смотрел на нее, изогнув толстые губы, наморщив лоб.
— Что в ней особенного? — наконец изрек он. — Кто-то нарисовал кукурузное поле.
— Пшеничное поле, — поправил его Келмартин. — В самом поле ничего особенного нет. А цену картины определяет репутация художника.
— И сколько она стоит? — спросил Хэссо.
— В ценах сложившегося рынка? — Келмартин пожал плечами. — Никак не меньше пятидесяти тысяч долларов.
— Так почему вы хотите продать ее за двадцать тысяч? — в лоб спросил Хэссо.
И вперился взглядом в глаза Келмартина. Тот не ожидал столь прямого вопроса и лишь открывал и закрывал рот, словно вытащенная из воды рыба.
Пришлось вмешиваться мне:
— Я же говорил вам, мистер Хэссо…
Хэссо зыркнул на меня, вновь повернулся к Келмартину:
— А я хочу, чтобы сказал он.
Но Келмартин уже пришел в себя.
— Видите ли, некоторые обстоятельства этой сделки не позволяют мне выписать вам квитанцию или выдать сертификат, удостоверяющий, что покупка оформлена через мою галерею. Поэтому я снижаю и цену.
— Логично, — Хэссо вновь повернулся к картине. — А где доказательства того, что это не подделка?
— Я кое-что смыслю в этих делах, мистер Хэссо, — вновь подал я голос. — И могу гарантировать, что картина подлинная. Опять же, рискую я. И лишь прошу, чтобы вы одолжили мне деньги на покупку.
— Гм-м, — Хэссо взглянул на Келмартина. — А если я захочу пригласить своего эксперта?
Келмартин задумался.
— Конечно, рискованно, но, с другой стороны, вы имеете на это полное право. При условии, что он не будет знать, откуда картина, и осмотрит ее здесь.
Последнее условие особенно мне понравилось. Сие означало, что эксперт Хэссо не сможет провести всестороннего обследования и не поймет, что перед ним — подделка.
Хэссо удовлетворенно кивнул:
— Мне этого достаточно. Раз вы согласны на приглашение независимого эксперта, нет нужды на этом настаивать.
— Значит, вы одолжите мне деньги? — радостно воскликнул я.
Хэссо покачал головой:
— Нет, я куплю ее сам.
— Подождите, подождите, — запротестовал я.
Хэссо повернулся к Келмартину, словно и не слышал меня.
— Вы же не обязаны продать картину исключительно Лангу?
— Разумеется, нет. Деньги — они всегда деньги, кто бы ни платил.
— И я того же мнения, — кивнул Хэссо. — Но чек вас, похоже, не устроит?
— Я бы предпочел наличные, — не стал спорить Келмартин.
Хэссо наморщил лоб.
— Мне потребуется день или два, чтобы собрать такую сумму. Придержите картину для меня.
Келмартин уже открыл рот, чтобы заверить его, что картина никуда не денется, но я поспешил внести свою лепту:
— Ничего ему не обещайте. По крайней мере, оставьте мне шанс добыть деньги где-то еще.
Келмартин помялся, потом решил признать мою правоту:
— Хорошо. Я продам картину тому, кто первым принесет деньги.
— Это справедливо. — Хэссо окинул картину взглядом, повернулся ко мне, его толстые губы разошлись в усмешке. — Тебя, Ланг, я не боюсь. Ты не стал бы обращаться ко мне, если бы мог добыть деньги где-то еще. — Он посмотрел на Келмартина: — До встречи, — и отбыл.
Я заулыбался еще до того, как он скрылся за дверью.
— Должен признать, все прошло, как по писаному.
— Возможно, — в голосе Келмартина слышалась некоторая неудовлетворенность, — но я думал, что ваш человек придет с деньгами.
Я покачал головой.
— Хэссо не такой уж богач, каким хочет казаться. Ему придется брать ссуду. Но репутация у него безупречная, так что деньги он найдет. И не будет пытаться сбить цену, поскольку знает о существовании конкурента.
— Надеюсь, вы правы.
— Можете не сомневаться, — я взял картину со стола, огляделся в поисках бумаги, в которую мог завернуть ее.