Никогда не называй это любовью
Шрифт:
– Мамочка, мама, я услышала твой голос! – Она бросилась в распростертые объятия Кэтрин. – О дорогая мамочка, почему ты так долго не приезжала к нам? Ну, как там Клер и Кэти?
Следом за Норой в комнату вошла Кармен. Ее радость при виде матери была намного сдержаннее, чем у сестры. На самом деле приезд Кэтрин совсем не обрадовал ее. Кармен автоматически сделала реверанс и украдкой взглянула на тетю.
– С малышками все в порядке, они с нетерпением ждут вас. Клер то и дело спрашивает, когда вы приедете.
– Мы едем домой! – с восторгом воскликнула Нора. – О мамочка, а мы думали, что ты уже никогда не захочешь видеть нас.
– Глупышка, я все время скучала о вас. Кармен, разве тебе не хочется поцеловать маму?
Кармен неохотно подняла лицо.
– О, вы сделали себе прически! – воскликнула Кэтрин. – Так вот почему вы смотритесь совсем иначе, чем прежде.
Девочки были одеты в платья, которых Кэтрин прежде не видела. Должно быть, с Вилли произошли какие-то перемены, раз он одевал дочерей, однако получилось это у него очень даже неплохо. Безусловно, не без руководства со стороны Анны. Девочки выглядели очень миленькими и повзрослевшими в платьицах с накрахмаленными воротничками из органди и аккуратными складками на талиях. Правда, личико Норы осунулось, а вот Кармен – чувствительная, восприимчивая Кармен, всегда прячущаяся при любой, самой мелкой неприятности, – держалась странно: ее голубые глаза смотрели куда-то в сторону, но не от робости, а от смущения.
Ужасно, ужасно, ее родная дочь стеснялась находиться в обществе своей матери!
Лицо Кэтрин вытянулось от гнева. Она сжала кулаки. И с этим ей придется бороться!
– Что ж, дорогие мои, укладывайте ваши вещи. Нас ожидает кэб.
Анна выступила вперед, ее глаза сверкали.
– На твоем месте, Кэт, я бы сперва поинтересовалась, хотят ли они ехать с тобой. Не думаю, что ты можешь приказывать им. Они не маленькие дети, так что на них не распространяется судебная юрисдикция, и они свободны в своем выборе родителя.
– Вижу, ты уже ознакомилась со всеми законами и постановлениями, – презрительно сказала Кэтрин. – Ведь теперь Вилли продумал все до мелочей, не так ли? Что ж, полагаю, неприятности, неожиданно свалившиеся на его голову, сделали его разум более проницательным. Но его ожидают еще большие напасти, и не думаю, что они придутся ему по вкусу. Я намерена бороться в суде всеми возможными способами. – Она высоко вскинула голову, глаза ее сверкали от возбуждения. – Он, верно, считает, что я ничего не стану предпринимать? О! Неужели он решил, что я позволю ему уничтожить одного из величайших людей Англии? Неужели он совершенно лишен чести… или хотя бы чувства причастности к истории?
Рот Анны искривился.
– Полагаю, в данный момент Вилли интересует не история, а человек, который самым подлым образом похитил у него жену.
– Ох, Анна, Анна, и ты могла поверить в это? Выходит, ты действительно подпала под его влияние. – Кэтрин взглянула на сестру и вновь заметила на ее пухленьком лице краску смущения. Ее охватило омерзение, и она резко развернулась, собираясь покинуть ненавистный ей дом.
– Давайте, девочки, собирайте вещи, и побыстрее. Но возьмите только те вещи, с которыми вы сюда приехали. Я подожду вас в кэбе. И поторопитесь, пожалуйста.
Анна снова выступила вперед:
– Ради Бога, Кэт…
Может, она переживала из-за того, что кто-нибудь из знакомых, случайно проходя мимо, заметит ее сестру, ожидающую в кэбе возле ее дома? Однако такие мелочи не волновали Кэтрин, когда на карту была поставлена судьба целого народа.
Ожидая в кэбе дочерей, Кэтрин старалась успокоиться, хотя бы внешне. Она посмотрела на себя в зеркальце и увидела, что хотя она и была бледна, но рот ее смягчился и в любую секунду губы готовы были улыбнуться навстречу дочерям.
Когда же дверь распахнулась, Кэтрин увидела одну только Нору, которая шла к кэбу, обливаясь слезами.
– Мамочка, Кармен остается! Она не поедет с нами! Понимаешь, Джералд устаивает сегодня вечеринку, и она хочет пойти на нее. И еще она сказала, что если мы будем жить с… ну, в Брайтоне, то вообще никуда не будем ходить, а станем сидеть дома взаперти.
Спустя несколько секунд Кэтрин очень спокойно спросила:
– Она даже не выйдет попрощаться?
– Нет, она выйдет. Конечно! Просто она боится…
– Скажи ей, что бояться не надо. Передай, я не стану отговаривать ее от того, что ей нравится. Ее желания – это ее дело. Так и скажи. Кстати, а как ты, Нора?
Нора просияла сквозь слезы.
– О, меня не волнуют эти вечеринки и званые обеды. Тетя Анна сказала, что я неудачница и вообще никогда не буду иметь успех в свете. А я хочу только одного – быть дома с тобой и малышками.
Нора подобрала юбки и устремилась обратно в дом. Спустя несколько минут она появилась вместе с Кармен, которая сейчас, забыв о своих опасениях, бросилась в объятия матери.
– Мамочка, а ты правда не возражаешь, чтобы я осталась? Это ведь только для того, чтобы Джералд не обиделся. Он говорит, что я хорошая сестра, а у него есть приятель…
– Я все прекрасно понимаю, дорогая. Но передай Джералду, что мне бы хотелось, чтобы он как-нибудь приехал ко мне, когда будет свободен от занятий и светской жизни.
– Да, мамочка, обязательно! Он часто говорит о тебе.
– Хорошо? – пришлось спросить ей.
Кармен заколебалась, потом неохотно ответила:
– Ему только не нравится мистер Парнелл.
Кэтрин прикусила губу, которая задрожала от боли. Кэбмен повернулся и сердито дал понять, что лошадь замерзла. Ну сколько еще можно ждать?
Кэтрин ответила, что они могут ехать, и помахала на прощание Кармен, оставшейся стоять на улице. Кэтрин подумала, что ее поездка оказалась одновременно и небесполезной, и неудачной. Можно сказать, никакой. Но это было начало. Теперь она сможет со спокойной душой оставить малюток на попечение Норы, совещаться со своим поверенным, мистером Джорджем Льюисом, и, когда наступит время, часто ездить в Лондон.