Никогда не отводи глаза
Шрифт:
Он кивнул в сторону девушки.
Крок лихорадочно рылся в своей памяти. Быстро меняющиеся события совсем сбили его с толку. Кто этот парень? Чем я ему насолил?
Он выбросил вперёд руку:
— «Подожди, стой, Давай разберемся». — Он перевёл дыхание.
— «Эта кукла специально затащила меня сюда. Эго я уже понял, но кто ты такой, зачем я тебе нужен?
Он не был расположен сейчас драться и, поняв, что они не охотятся за его богатством, решил, что всё можно уладить мирно.
Свят неспеша надвигался на него:
— Для
— Какой эпизод? Почему жизни?
— Лет семь назад на речке ты ударил маленького пацана за то, что тот не почтительно с тобой обошелся. С ним были еще две девчонки. Помнишь?
Крок смутно представил себе щуплого пацаненка на берегу реки.
— Да, помню, ну и что?
— Так вот, этот пацан — я. И хочу сполна заплатить за преподанный мне урок.
— Ты — тот пацан! — Крок показал на него пальцем, — Не может быть!
— Может, а теперь защищайся.
Мощный удар опрокинул Крока на спину. Он кубарем скатился на землю, но тут же стал. Из разбитой губы сочилась кровь. Удар привел его в чувство. Бить его, Крока! Он такого не давал никому даже на зоне.
— Ну сейчас ты ответишь, щенок! — прошипел он, вытирая губу. — Видно ты плохо запомнил тот урок.
Он бросился на него готовый раздавить, растоптать, стереть в порошок, но кулаки разрезали воздух, и он снова оказался на земле.
У Свята в душе проснулась бессильная ненависть того беспомощного пацана с берега реки. Он вспомнил свои слезы. К обрушил всю свою ненависть на поверженного Крока, вкладывая её в каждый удар. Крок теперь казался ему сосредоточием всех его поражений, всех его несчастий и бед. За мальчишеский страх, за страх перед Маратом, перед Бобом. Он бил и бил не переставая, а Крок вставал и падал, вставал и опять падал не в силах ответить. Наконец, обессилев, он рухнул на траву.
— Всё, хватит! — пуская кровавые пузыри, прокашлял он. Прикрыл руками лицо, — больше не могу. Не надо больше.
Его. голова затряслась от унижения. Свят схватил его за грудки:
— А теперь посмотри мне в глаза.
Он сильно его тряхнул:
— Ну!
Крок медленно поднял глаза, но не выдержал и отвел их в сторону. Свят разжал руки. Мешок с костями, бывший несколько минут назад Кроком, упал у его ног.
— Спасибо за урок!
Больше не глядя, на поверженного противника. Свят подошел в к Лене. Что-то в нем изменилось! И без того широкие плечи стали ещё шире, грудь тяжело дышала, далеко выдвигаясь вперёд. Лена, потупив глазки, ждала его на тропе. Он хотел что-то сказать, но она прикрыла ему рот:
— Не надо! Я знаю, что ты хочешь сказать! Но я знаю и ещё одно…!
— Что?
— Что ты действительно сильный и… — весело подмигнула, — клин клином вышибают.
Она подняла глаза. Они беззвучно ликовали,…
Едва затихли их голоса на дороге, как Крок приподнялся. Это ему удалось с большим трудом. Пошатываясь, оставляя на земле и на траве пятна крови, заковылял к дому. В его груди кипела лютая ненависть. Его, Крока, грозу города избил какой-то ублюдок. За такое только смерть! Он ввалился в дом. Где? Где он? Крок начал шарить рукой за шкафом, там он вчера оставил пистолет, рука наткнулась на что-то твердое. Вот он. Ладонь крепко сжала рукоятку. Они на коленях будут умолять о пощаде!
Несколько красных пятен упало на кисть, обожгли кожу. Крок почувствовал их и посмотрел в зеркало. В ужасе отшатнулся. На него глянул страшный кроваво-фиолетовый урод. Кровь сочилась из носа, из рассеченной в нескольких местах губы, большой каплей набухла над глазом. Всё лицо нещадно ныло. Но отшатнулся Крок не из-за своего вида. В отражении он увидел человека, сидящего в кресле и внимательно его рассматривающего. Крок прижал руку к зеркалу и повернулся:
— Михалыч! — прошипел он через выбитые зубы, — Что ты…
Вопрос застрял в горле. Он увидел у того на коленях дипломат, в котором он держал икону…
Крок поднял руку, в которой держал револьвер, но сил держать её не было. Он схватился за рукоятку двумя руками. На зеркале остался красный след от руки. Глаза застилал красный туман:
— А ну положи… положи на место, а то пристрелю!
Михалыч поднял руку, в которой между большим и указательным пальцами был вставлен патрон, о другой руке он потряхивал остальными. Крок понял, что его обманули. С боку к нему неслышно подошёл Марат и с силой ударил рукой по кисти, выбив пистолет. Он с грохотом упал на пол.
— Отдай! — Крок, помешавшись рассудком, бросился на Михалыча, но уткнулся в широкую грудь Марата. Ярость прибавила силы. Он вцепившись в его фирменную куртку руками, смог оттолкнуть его в сторону, причем так сильно, что куртка не выдержала и в руке Крока остался клок материи. Марат отшатнулся, но не зря он был спортсменом, успел пол ставить ногу. Крок полетел вперед и ткнулся виском в подлокотник кресла, обрызгав кровью Михалыча. Тот брезгливо сморщился, поднялся и приказал:
— Добей!
Марат поднял револьвер, перехватил его за ствол и нанес последний смертельный удар по затылку. В позвонках что-то хрустнуло, и Крок дернулся в предсмертной конвульсии…
ГЛАВА 10
Казалось, что весь город сегодня вечером собрался под высокими сводами самого большого спортивного зала, который напоминал глубокий котлован, на дне которого боксерский ринг казался маленьким квадратиком. Народ неистовал. Ещё бы, ведь в их город приехал сам «Динамит»... Живая легенда. Непобедимый чемпион, и спорить за возможность с ним сразиться будут двое. Их земляки. Среди зрителей было много знакомых. Они разделились на две партии и не переставали скандировать: «Марат, давай! Стрельцов — наш чемпион! Покажи зубы!»