Никогда не сдаваться! Лучшие речи Черчилля

Черчилль Уинстон

В течение четырех столетий суть внешней политики Англии заключалась в том, чтобы противостоять самой сильной, самой агрессивной державе, занимающей главенствующее положение на континенте, и, что особенно важно, не допустить захват этой державой стран Бенилюкса. Оглядываясь назад, можно сказать, что в течение четырех минувших столетий эта политика проводилась довольно последовательно на фоне сменяющих друг друга имен и фактов, обстоятельств и условий. Вообще, эти века были весьма примечательным периодом мировой истории, достойным быть записанным в анналах многих народов, наций, государств и человечества в целом. Все это время Англия традиционно шла по самому непростому пути. Ведь, безусловно, столкнувшись с таким противником, как испанский король Филипп II, или Людовик XIV (при Вильгельме III и герцоге Мальборо), или Наполеон, или кайзер Германии Вильгельм II, всегда очень силен был соблазн встать на сторону завоевателя и разделить с ним плоды его побед. Однако мы не искали легких путей и бесстрашно выступали в защиту более слабых государств,

объединяя их в союзы и в конце концов сокрушая континентальных тиранов-завоевателей, кем бы они ни были и какой бы народ за собой ни вели. Мы подарили европейцам свободу, сберегли многонациональный европейский социум, предоставив ему возможность развиваться дальше. Мы с честью вышли из всех этих четырех ужасных противостояний, покрыв себя неувядающей славой, расширив пределы своей огромной империи и обеспечив независимость странам Бенилюкса. Вот такая замечательная традиция сама собой сложилась во внешней политике Британии. Мне неизвестны факты, которые бы однозначно свидетельствовали об ослаблении или утрате того благородства, той мудрости, той храбрости и того благоразумия, с которыми действовали наши предки. Мне неизвестны исторические события, в результате которых наши традиционные приоритеты и ценности хотя бы в малейшей степени могли утратить свою актуальность. Мне неизвестны причины, связанные с устройством нашего военного дела, политики, экономики или науки, по которым мы не способны и впредь идти той же дорогой. А потому я осмеливаюсь вынести на ваш суд решение о необходимости продолжать последовательно проводить выбранный политический курс, ведь если это принципиальное решение будет принято, все остальные вопросы сами собой утратят актуальность.

Обратите внимание на то, что для Англии не имеет никакого значения, кто именно стремится к господству над Европой, – политика нашей страны от этого ничуть не меняется. Будь то Испания, французская монархия, французская империя, германская империя или гитлеровский режим – мы готовы противостоять кому угодно. Какой конкретно правитель, какая именно нация начинает стремиться к европейской гегемонии – это, в конце концов, не так уж важно. Мы всегда боремся с тем, кто сильнее всех или у кого наибольшие шансы превратиться в тирана и подчинить себе остальные государства. Вот почему нам не стоит бояться обвинений в профранцузских или антигерманских настроениях. Если бы обстоятельства изменились с точностью до наоборот, мы могли бы с тем же успехом занять прогерманскую и антифранцузскую позицию. Таков основной закон международных отношений, которому мы следуем, и это вовсе не сиюминутная прихоть, обусловленная случайными обстоятельствами, личными симпатиями, антипатиями и прочими ничего не значащими мелочами.

Итак, зададимся вопросом: какая из европейских держав на сегодня является самой сильной? Какая из них пытается добиться господствующего положения, посягая на свободу остальных стран? На данный момент французская армия – самая мощная в Европе и будет оставаться таковой, возможно, аж до середины 1937 года. Однако Францию никто не боится. Все знают, что эта страна хочет мирной жизни и армия ей нужна лишь в целях самообороны. Все знают, что французы не хотят войны и очень ее боятся. Нет, они далеко не трусы, просто они весьма миролюбивы, и им есть что терять, ведь это прогрессивная нация с независимой парламентской властью и любовью к свободе.

Германия, напротив, никого и ничего не боится. Она вооружается активнее, чем когда-либо. Ею управляет шайка головорезов. Бюджет страны исчерпан, в народе растет недовольство узурпаторами. Очень скоро им придется выбирать между финансово-экономическим крахом и войной, которая обязательно будет иметь своей целью онемечивание всей Европы под властью нацистов. И если Германия победит в этой войне, такой результат будет неизбежен. Вот почему, с моей точки зрения, мы вновь оказались в той же ситуации, что и в прошлом, и теперь, как и тогда, судьба народа Британии зависит от нашей способности объединить европейцев под своим началом для того, чтобы не только обуздать немцев в их стремлении к господству, но и должным образом наказать их, если понадобится. Потому что, уж поверьте мне, если бы какая-нибудь из могущественных держав прошлого – Испания, Франция Людовика XIV или Наполеона или Германия кайзера Вильгельма II – заполучила бы с нашей помощью полное господство над Европой, сразу после этого она бы не преминула ограбить и разорить нас самих. Нам надлежит считать своей первейшей обязанностью защиту и сохранение Британской империи, приумножение славы нашего острова, и мы не должны тешить себя иллюзиями об идеальном мире, потому что в этом случае наше место займут другие, гораздо хуже нас, и они поведут человечество иной, очень опасной дорогой.

Вот почему на нынешнем этапе первостепенное значение приобретают широта и гибкость тех принципов, на которых основывается деятельность Лиги Наций. Нам очень важно обеспечить максимальную жизнеспособность ее организационной структуры. Лига Наций по сути является вполне британским институтом: ее деятельность полностью согласуется с политическим курсом, традиционно проводимым нашей страной, а все меры, предпринимаемые этой организацией, соответствуют нашим представлениям о добре и зле и о необходимости сдерживания агрессора ради мира во всем мире. Мы искренне желаем, чтобы в отношениях друг с другом и в своей внутренней политике все нации руководствовались принципами законности и свободы, ведь именно за это успешно боролись те деятели прошлого, кому мы обязаны своей репутацией, своим авторитетом и высочайшим уровнем своей

цивилизации. Наши предки никогда не довольствовались малым, а значит, и нам нужно стремиться к большему. Британцы живут мечтой о мире, в котором главенствует международное право, а споры разрешаются путем спокойного обсуждения в соответствии с принципами законности и справедливости. Нельзя недооценивать значимость этого идеала для современной британской демократии. Неизвестно, как ветрам столетий удалось заронить в души рабочего люда семена этих идей. Но они укоренились там, причем так же глубоко, как и любовь к свободе. Мы не должны пренебрегать ими, поскольку они наиболее полно воплощают дух нашего народа. Поэтому мы верим, что оказание поддержки Лиге Наций и укрепление ее позиций являются самым лучшим способом обеспечения безопасности нашего острова и позволят нам решить те глобальные вопросы, которые в огромной степени значимы не только для всего мира, но и для нас самих.

Мои предложения сводятся к следующему. Во-первых, мы должны противодействовать любой стране, претендующей на господство, и любому потенциальному агрессору. Во-вторых, Германия под властью ее нынешних нацистских правителей и в условиях постоянной гонки вооружений, без сомнения, годится на эту роль. В-третьих, Лига Наций обязана помочь европейцам объединиться, а британцам – сплотиться внутри своей страны для того, чтобы максимально эффективно противостоять немецкой угрозе. С вашего позволения я хотел бы вынести эти важные положения на обсуждение. Все остальное, как мне кажется, так или иначе основывается на них.

Впрочем, сформулировать и провозгласить общие принципы всегда проще, чем применить их на практике. В реальной жизни нам в первую очередь необходимо укрепить союз с Францией. Это, однако, вовсе не означает, что мы должны проявлять враждебность по отношению к Германии без особой на то необходимости. Понижение градуса напряженности в отношениях между этими двумя странами отвечает нашим интересам и является нашим долгом. Что касается Франции, то с ней, скорее всего, проблем не возникнет. Эта страна, подобно нашей, является парламентской демократией и, значит, вряд ли развяжет войну, особенно если учесть, что французы, как и мы, допустили ряд серьезных промахов в обеспечении своей обороноспособности. Поэтому я со всей ответственностью заявляю о том, что заключение оборонительного союза с Францией является нашей основной задачей. Все остальное в эти грозные дни должно отойти на второй план. Те, чьи принципы и убеждения непоколебимы, в быстро изменяющихся непростых обстоятельствах всегда чувствуют себя намного увереннее тех, кто принимает недальновидные сиюминутные решения и повинуются случайным импульсам. Сейчас нам предстоит определиться с тем, в каком направлении двигаться дальше. Что касается меня лично, то я всей душой за Лигу Наций, ядро которой образуют Англия и Франция и которая, как многие из вас уже поняли, с оружием в руках готова противостоять потенциальному агрессору. Так давайте же не будем пренебрегать никакими аспектами наших полномочий при формировании системы международных отношений. Если эта задача окажется нам не по силам или ее выполнение станет невозможным из-за слабостей и ошибок остальных держав, давайте по крайней мере позаботимся о том, чтобы Англия и Франция, эти два древних и великих свободных государства Европы, смогли вместе удержаться на плаву в любую бурю, какую бы ни послала им судьба, чтобы затем благополучно добраться до тихой гавани.

Евреи: «Их род, их раса объявлены нечистыми и проклятыми»

24 марта 1936 года

Палата общин

Черчилль, который в период работы на посту министра по делам колоний определил границы библейской Палестины и посадил эмира Абдаллу на трон Королевства Иордания, в последующие годы продолжал оставаться убежденным поборником сионизма и активным сторонником Декларации Бальфура, провозгласившей Палестину «национальным очагом» евреев.

Уважаемый коллега заверил нас, что мандату и Декларации Бальфура ничего не угрожает, но лично я почему-то не могу не сомневаться на этот счет. Имея в законодательном собрании арабское большинство, нельзя не столкнуться с противоречиями между теми принципами, которые заложены в Декларации Бальфура, и теми шагами, которые придется предпринимать под давлением этого большинства. Эти противоречия неизбежно замедлят процесс иммиграции евреев в Палестину и затруднят формирование там их национального очага.

Я не испытываю никакой неприязни к арабам. Я думаю, что более 14 лет назад, занимаясь палестинским вопросом, именно я пошел на большую часть тех уступок, что были сделаны для них тогда. Эмир Абдалла сейчас правит в Трансиордании, куда однажды в воскресенье лично я отправил его из Иерусалима. В своих действиях я руководствовался советами великого человека – полковника Лоуренса, находившегося рядом со мной, когда я отдавал соответствующие распоряжения. Насколько я могу судить, принятые мной меры выдержали проверку временем, а установленные тогда на Ближнем Востоке режимы пережили не одного правителя. Но я не могу себе представить, как на нынешнем этапе можно совместить несовместимое: реализацию положений Декларации Бальфура, с одной стороны, и деятельность арабского большинства в законодательном собрании – с другой. У меня это просто в голове не укладывается, хотя сэр Эндрю Уокер явно придерживается противоположного мнения. Я не в силах в это поверить, потому что вижу, что многие другие люди, занимавшиеся данной проблемой и неравнодушные к судьбе Палестины, арабов и евреев, в настоящий момент, как и я, испытывают серьезные опасения по этому поводу.