Никогда не заговаривайте с неизвестными
Шрифт:
— Ты чего, Мух? Какая мне разница, кто она по национальности?
— Огромная! Огромная, ты же только прикидываешься, что тебе все равно! Я для тебя — просто животное, экзотическое животное! Типа сайгака! А она — полноценный человек! Русская, москвичка, без жилищных и материальных проблем, — зло продолжала она. — А такие парни, как ты, не про меня! Ничего в твоей гребаной Москве для меня нет, кроме смерти! И дома тоже! То же самое! Для местных я — метиска, хуже, чем немка, вообще не человек! Скажут — убирайся, а куда я уберусь?! Сюда?! Для здешних ментов я — казашка! Нацменка без прописки!
— Ты
— У меня нервы ни к черту!
— Ну, вот что, никуда я сейчас не пойду. Если настаиваешь, могу лечь в другой комнате. Там есть тахта.
— Мне все равно, где ты спишь.
— А мне не все равно.
Муха стрельнула в него косым взглядом, обхватила согнутые колени руками и затихла. Иван вздохнул, сунул в рот сигарету и отошел к телефону. Накручивая номер матери, он чувствовал на спине взгляд девушки, но не сообщал, кому звонит. Наконец услышал знакомый голос.
— Мам, это я, — сказал он. — Как ты? Письмо читала?
— Ваня?! Где ты пропал?! — закричала мать.
— Что такое?
— Ты не знаешь?! Ванечка, когда же это кончится! Ужас! — по-прежнему кричала мать.
— Никогда он не слышал у нее такого панического голоса и не на шутку встревожился:
— А что случилось?
— Таня, твоя девушка! — отчаянно выдохнула мать.
— Что с ней? — У Ивана вдруг замерзла спина — верный признак волнения.
— Она убита! Где ты? Откуда звонишь? У нас уже была милиция, тебя не могут найти!
— Мам, спокойно, — пробормотал он, едва шевеля губами. — Я не делал этого.
— Я верю, верю… Но что же это такое?!
— Мама, успокойся… Я приеду… Куда мне ехать? К тебе или туда?
Мать задыхалась от волнения и не могла ничего толком сказать. Иван прижал трубку к уху так сильно, что ощутил боль, и повернулся, взглянув на Муху. Та смотрела на него расширенными, неподвижными, чужими глазами. Он положил трубку.
Глава 15
Парень сам не знал, что именно ему пришло в голову, когда он увидел ее глаза. Может, вспомнил недавнюю сцену ее ревности к Таньке, такую неожиданную, совершенно ничем не обоснованную. Может быть, заново осознал, с кем он имеет дело. И самое главное — он не доверял ей, не доверял с начала и до конца. А девушка молчала и смотрела на него очень странным взглядом, как будто чего-то ожидая. Похвалы? Крика? Удара?
— Ты сегодня выходила из дома?
— Что случилось?
— Я тебе спрашиваю, где ты сегодня была?
— Нигде, с ума сошел? — изумилась она. — Что случилось?!
Неизвестно, сколько бы они задавали друг другу вопросы, не получая ответов, если бы Иван не опомнился и снова не взял трубку. За это время мать должна была собраться с мыслями.
— Мам, ты одна? — спросил он.
— Да, сейчас я одна… — всхлипнула мать.
— Кто у тебя был?
— Милиция… Потом приехали родители твоей девушки…
— Ты от милиции все узнала?
— Сперва позвонили и спросили, дома ли ты.
Я сказала, что ты здесь давно не живешь. Спросила, кто звонит. В случае чего хотела дать твой новый адрес и телефон… Мне сказали — милиция. Я дала им твой адрес… Но они сказали, что сами находятся
Лучше, если ты сам придешь и дашь пояснения, где был, что делал.
— Это алиби называется, мам, — судорожно пояснил он.
— Ты можешь доказать, что не делал этого?
— Сперва надо узнать, когда это случилось, — резонно заметил Иван.
— Не знаю, ничего не знаю…
— Про Таньку менты сказали? Или ее родители? Как они тебя нашли?
— Таня дала им мой телефон.
— А у нее откуда твой телефон?! — воскликнул Иван. — Я ей не давал!
— Не знаю, наверное, она узнала как-то…
Это вполне было похоже на Таньку. Уж если она такой знаток телефонных справочников и всяких платных служб, то, зная паспортные данные Ивана и его адрес, могла узнать номер. А паспорт он от нее никогда не прятал. Значит, она проделала все это у него за спиной, чтобы в случае чего найти неверного любовника… Иван поймал себя на том, что радуется избавлению от этой девчонки, радуется так, будто они просто расстались, по-хорошему, без скандала. Ее смерть как-то не представлялась ему реальным событием. В это не верилось. Это еще предстояло понять.
— Мам, — сказал он. — Ты, надеюсь, сказала ее родителям, чтобы они тебя больше не беспокоили? Что за манера — являться без приглашения!
Я сам буду с ними говорить!
— Ради бога, не встречайся с ними сейчас… Они в таком состоянии, — испугалась мать. — Их можно понять, простить…
— Что они тебе сделали?!
— Ванечка, ничего!
Но тут он ей не верил. Если бы родители Таньки облили мать грязью, она бы ничего ему не сказала. Ведь добрые отношения с Танькиными родителями ему теперь очень пригодятся… Ивану стало противно, что в это дело оказалась впутана и его мать. «Всю жизнь ее оберегал, — подумал он. — Кто же это сделал?»
— Дай свой адрес, — попросила мать.
— Мам, не стоит. При чем тут мой друг? Я сам приеду в милицию…
— Ты опять пропадешь!
— Никогда. Я поеду и во всем разберусь. Помнишь, как было с моей машиной? Помнишь, ты переживала? А в результате все закончилось хорошо, машину вернули. Я же был невиноват. Вот и сейчас то же самое.
— На этот раз машину угнали… У тебя на квартире человека убили!
Мать все еще продолжала говорить, но он ее с трудом понимал. Иван вдруг вспомнил о своем письме. Он написал матери о том, что его отношения с Танькой разладились, что жить вместе они уже не будут;.. Если это письмо увидят — будет улика против него. Разве кто-то будет выяснять, что именно он имел в виду, когда писал эти слова?!
— Мам, послушай меня, только внимательно! — попросил он, пытаясь остановить словесный поток, который на него обрушился. — Я сегодня у тебя был. Я оставил письмо. Рядом с письмом — сверток. Ты все это видела?
Спиной он чувствовал — Муха очень внимательно слушает. Теперь она, конечно, поняла, что деньги он спрятал именно у матери. Но ему было все равно. Не пойдет же она грабить мать! Ей шагу за порог нельзя ступить!
— Я видела, нашла… — ответила мать, — В сверток смотрела?
После краткой паузы мать созналась: