Никола и его друзья
Шрифт:
И папа пошел на кухню. Я услышал крик, и потом он вернулся весь красный.
— Хорошо, — сказал он, — напиши: «с глубоким уважением», а потом свое имя. Вот и все.
Папа взял мое письмо, удивленно посмотрел один раз, потом другой, глубоко вздохнул и взял чистый лист бумаги для нового черновика.
— Надеюсь, у тебя найдется почтовая бумага, — спросил папа, — с птичками? Тебе на день рождения ее подарила тетя Доротея.
— Там были зайцы, — напомнил я.
— Да, да, — сказал папа. — Принеси ее!
— Я не знаю, где она, — ответил я.
Тогда папа пошел со мной в мою комнату, и мы начали искать бумагу. И тогда из шкафа все вывалилось, и прибежала мама. Она спросила нас, чем мы занимаемся.
— Представь себе, мы ищем почтовую бумагу Никола, — крикнул папа, — но в этом доме ужасный, просто немыслимый беспорядок!
Мама сказала, что почтовая бумага лежит в ящике маленького стола в гостиной, что ей все это уже начинает надоедать и что ужин готов.
Я переписал папино письмо, и мне пришлось проделать это несколько раз из-за ошибок и из-за кляксы. Мама пришла и сказала, что тем хуже, ужин подгорит. А потом я три раза менял конверт. Наконец папа сказал, что мы можем идти ужинать, а я попросил у него марку.
— А, да, да! — сказал папа и дал мне марку. А еще я получил двойную порцию пирога.
Во время ужина мама с нами не разговаривала. И на следующий день я видел, как забеспокоился папа, когда зазвонил телефон. Он подошел и сказал:
— Алло, да! А-а, мсье Мушбум! Добрый вечер, мсье Мушбум… Да… Как?
Папа так удивился!
— Какое письмо? — спросил он. — А-а… Вот для чего Никола так таинственно попросил у меня марку вчера вечером!
Цена денег
Я оказался на четвертом месте по истории. Это было сочинение о Карле Великом, а я все знал о нем, и особенно — о подвиге Роланда и его непобедимом мече!
Папа и мама очень обрадовались, когда узнали, что я четвертый в классе. Папа вынул бумажник и дал мне… догадайтесь, что? Целых десять франков!
— Держи, дружок, — сказал папа. — Завтра купишь себе, что захочешь.
— Но, но… дорогой, — возразила мама, — не думаешь ли ты, что для ребенка это слишком много?
— Совсем нет, — ответил папа. — Пора, чтобы Никола учился понимать цену деньгам. Я уверен, что он с умом потратит эти десять новых франков. Ведь так, дружок?
Я сказал, что да, и поцеловал папу и маму. Отличные у меня родители! Я положил деньги в карман. Из-за этого мне пришлось во время ужина есть только одной рукой, потому что другой я все время проверял, на месте ли моя бумажка: у меня же никогда не было столько собственных денег. Иногда мама дает мне деньги чтобы сходить в бакалею мсье Компани. Но они не мои и мама всегда мне говорит, сколько мсье Компани должен мне дать сдачи. А теперь совсем другое дело.
Когда я лег спать, то положил деньги под подушку и с трудом заснул. Потом я видел во сне что-то чудное: человек, который нарисован на моих 10 франках, смотрит на меня и вдруг начинает делать гримасы, а большой дом за его спиной превращается в магазин мсье Компани.
Утром, когда я пришел в школу, прежде чем войти в класс, я показал свои деньги ребятам.
— И что ты с ними сделаешь? — спросил Клотер.
— Не знаю, — ответил я. — Папа мне их дал чтобы я знал цену деньгам, и надо, чтобы я их потратил с умом. А я бы хотел купить самолет, но только настоящий.
— Чего захотел! — сказал Жоаким. — Настоящий самолет стоит по крайней мере тысячу франков.
— Ха-ха-ха! Тысячу франков! — сказал Жоффруа. — Папа сказал, что он стоит тридцать тысяч, и к тому же еще маленький.
Тут все захохотали, потому что Жоффруа вечно плетет неизвестно что, он такой врун!
— Почему бы тебе не купить атлас? — сказал Аньян, первый ученик и любимчик. — Там такие карты, интересные фотографии, он тебе пригодится.
— Ты же не хочешь, в самом деле, — сказал я, — чтобы я потратил деньги на книгу. И потом, моя тетя всегда мне дарит книги на день рождения или когда я болею. Я еще не прочел ту, которую она мне принесла, когда я болел свинкой.
Аньян посмотрел на меня, больше ничего не сказал и пошел повторять урок по грамматике. Он просто ненормальный, этот Аньян!
— Надо бы тебе купить футбольный мяч, чтобы мы все могли играть в футбол, — сказал Руфус.
— Ты что, смеешься? — сказал я. — Деньги — мои, а я буду тратить их на вас! Сначала ты займи четвертое место по истории, если тебе уж так хочется играть в футбол.
— Ты просто жадина-говядина, сказал Руфус. — А получил четвертое место по истории, потому что ты любимчик учительницы, как Аньян.
Но я не успел дать ему в нос, потому что зазвенел звонок, нам надо было строиться и идти в класс. Вечно одно и то же: как только мы начинаем играть, так — дзинь! дзинь! — и надо идти на урок. А потом, когда мы построились, прибежал Альцест.
— Вы опоздали, — сказал Бульон, наш воспитатель.
— Я не виноват, — ответил Альцест. — К завтраку было на один рогалик больше.
Бульон вздохнул, велел Альцесту встать в строй и вытереть масло на подбородке.
На уроке я сказал Альцесту, он сидит рядом со мной.
— Видел, что у меня есть? — И показал ему деньги!
И тут учительница крикнула:
— Никола, что это у вас там за бумажка? Принесите ее тотчас же сюда и дайте мне.
Я заплакал и отнес деньги учительнице, она удивленно открыла глаза.
— Но, — спросила она, — что вы с этим сделаете?
— Еще не знаю, — объяснил я. — Мне их дал папа за сочинение о Карле Великом.
Учительница, — а я видел, что она с трудом сдерживает смех, иногда с ней это случается, и тогда она становится красивой, — вернула мне деньги и велела спрятать их в карман. Она сказала, что с деньгами не играют и что я не должен потратить их на какие-то глупости. Потом она вызвала Клотера, и я не думаю, что его папа даст ему деньги за отметку, которую он получил.