Никола и его друзья
Шрифт:
Мсье Эскарбиль взял тетрадь из рук Альцеста, и это было нетрудно, потому что пальцы у Альцеста всегда скользкие. Он посмотрел на тетрадь и сказал:
— Негодник! Ты испачкал своими руками все страницы! Но тем хуже для тебя. Пятьдесят франков.
— Да, — сказал Альцест. — Но у меня сейчас нет денег. Я тогда дома во время обеда спрошу у папы. Только вы не очень-то рассчитывайте: вчера я плохо себя вел и папа сказал, что накажет меня.
И все мы все ушли, потому что было уже поздно. Мы крикнули:
— До свидания, мсье Эскарбиль!
Господин Эскарбиль нам не ответил, он разглядывал тетрадь, которую Альцест, может быть, у него и купит.
— Мне очень понравился этот новый книжный магазин. Я знаю, что теперь нас там всегда будут хорошо встречать. Ведь мама говорит, что надо всегда дружить с продавцами: «Тогда они будут вас помнить и хорошо обслуживать».
Руфус заболел
Мы были на уроке и решали очень трудную задачу по арифметике, где говорится о фермере, который продавал много-много яиц и яблок. И тут Руфус поднял руку.
— Что случилось, Руфус? — сказала учительница.
— Можно выйти, мадемуазель? — спросил Руфус. — Я, наверное, заболел.
Учительница велела ему подойти к ее столу, внимательно посмотрела на него, приложила руку к его лбу и сказала:
— Ты в самом деле плохо выглядишь. Можешь выйти, пойди в медпункт и скажи, чтобы тебя там осмотрели.
И Руфус ушел очень довольный, не кончив задачи. Тогда Клотер поднял руку, и учительница задала ему проспрягать глагол в предложении: «Я не должен притворяться больным, пытаясь найти повод, чтобы меня освободили от решения задачи по арифметике». Во всех временах и наклонениях.
На перемене во дворе мы увидели Руфуса и подошли к нему.
— Ты был в медпункте? — спросил я.
— Нет, — ответил Руфус, — я спрятался до самой перемены.
— А почему? — спросил Эд.
— Я еще с ума не сошел, — сказал Руфус. — Последний раз, когда я ходил в медпункт, они намазали мне коленку йодом и потом очень жгло.
Тогда Жоффруа спросил у Руфуса, правда ли он болен, а Руфус его спросил, может, ему захотелось получить в нос? Тут Клотер засмеялся, и дальше я не помню, что кто сказал и что произошло, но все уже дрались вокруг Руфуса, а он присел, чтобы на нас смотреть, и кричал: «Давай! Давай! Давай!»
Конечно, как всегда, Альцест и Аньян не дрались. Аньян, потому что он повторял урок, и потому еще что из-за очков его нельзя даже стукнуть. А Аль— цестш до конца перемены надо было съесть еще два куска хлеба с вареньем.
Потом прибежал мсье Мушабьер. Это наш новый воспитатель, он не очень старый и помогает Бульону, нашему настоящему воспитателю, за нами присматривать. Потому что за нами и правда надо следить на перемене, даже если мы себя хорошо ведем. Тоже, ничего себе, работа!
— Ну что еще, — сказал мсье Мушабьер, — что еще случилось, банда маленьких дикарей? Я вас всех оставлю после уроков!
— Только не меня, — сказал Руфус. — Я заболел.
— Неужели? — спросил Жоффруа.
— Ты у меня сейчас получишь! — сказал Руфус.
— Прекратите! — закричал мсье Мушабьер. — Немедленно прекратите, или я обещаю, что вы заболеете!
Тогда мы замолчали, и мсье Мушабьер попросил Руфуса к нему подойти.
— Что с вами? — спросил у него мсье Мушабьер.
Руфус ответил, что он плохо себя чувствует.
— Вы сказали об этом родителям? — спросил мсье Мушабьер.
— Да, — ответил Руфус, — сегодня утром я сказал маме.
— Тогда почему, — спросил мсье Мушабьер, — она разрешила вам пойти в школу?
— Ну, — объяснил Руфус, — потому что я ей говорю каждое утро, что я плохо себя чувствую. Конечно, она же не может знать, но на этот раз я не обманываю.
Мсье Мушабьер посмотрел на Руфуса, почесал затылок и сказал, что ему надо пойти в медпункт.
— Нет! — закричал Руфус.
— Почему нет? — спросил мсье Мушабьер. — Если вы больны, то должны пойти в медпункт. И когда я вам что-нибудь говорю, надо меня слушаться.
И мсье Мушабьер взял Руфуса за руку. Тогда Руфус закричал:
— Нет, нет, я не пойду! Я не пойду! — И с плачем бросился на пол.
— Не бейте его, — сказал Альцест, он как раз доел свой хлеб с вареньем. — Разве вы не видите, что он болен?
Мсье Мушабьер с удивлением посмотрел на Альцеста:
— Но я же его не… — начал он говорить, но вдруг весь покраснел и закричал на Альцеста, чтобы он не вмешивался не в свое дело. И велел ему остаться после уроков.
— Это уж слишком! — крикнул Альцест. — Значит, теперь я должен оставаться после уроков из-за того, что этот дурак заболел?
— Ты что, в нос захотел? — спросил Руфус. Он перестал плакать.
— Ага! — сказал Жоффруа.
И все сразу закричали и заспорили. Руфус присел, чтобы на нас посмотреть. И тут прибежал Бульон.
— Что случилось, мсье Мушабьер, у вас неприятности?
— Это из-за Руфуса, он заболел, — сказал Эд.
— Я вас ни о чем не спрашивал, — сказал Бульон, — мсье Мушабьер, прошу вас, накажите этого ученика.
И мсье Мушабьер велел Эду остаться после уроков. Альцест обрадовался, потому что гораздо веселее когда после уроков остается сразу несколько ребят.
Потом мсье Мушабьер объяснил Бульону, что Руфус не хотел идти в медпункт и что Альцест позволил себе ему сказать, чтобы он не бил Руфуса, и что он никогда его не бил, и что мы несносны, несносны, несносны. Он повторил это три раза, и в последний раз голосом похожим на мамин, когда я ее вывожу из себя.
Бульон провел рукой по подбородку, потом взял мсье Мушабьера под руку, отвел немного в сторону, положил ему руку на плечо и долго совсем тихо о чем-то с ним говорил.
А потом Бульон и мсье Мушабьер вернулись к нам.