Никола и его друзья
Шрифт:
И он ушел вместе с мамой Альцеста, сказав, что надо только умеючи взяться за дело, и все получится. А потом спросил — может быть, все-таки осталось немного рагу на донышке.
Играть после Альцеста черными фигурами было противно, потому что они были липкие из-за варенья! Ведь пальцы у него вечно испачканы вареньем.
— Бой начинается, — сказал Альцест. — Вперед!
И он двинул пешку. Тогда я пошел конем. Но, конем ходить всегда трудно, потому что он ходит прямо, потом вбок, но это и лучше: он может перепрыгивать через фигуры.
— Ланцелот не боится врагов! — крикнул я.
— Вперед! Тра-та-та, бум! Тра-та-та, бум! — ответил Альцест барабанным боем и тыльной стороной ладони подвинул сразу несколько пешек.
— Эй! — сказал я. — Так нельзя!
— Защищайся как можешь, негодяй! — крикнул Альцест.
Мы с ним вместе в четверг посмотрели по телевизору у Клотера фильм, где было много рыцарей и замков. Тогда я тоже сразу двумя руками двинул свои пешки, как будто стрелял из пушки и пулемета: тра-та-та-та… И когда мои пешки встретились с пешками Альцеста, многие попадали.
— Постой-ка, — сказал Альцест. — Это не считается! Ты трещишь как пулемет, а в то время пулеметов еще не было. Только пушка — бум! Или шпага — жжик-жжик! Если жульничать, то лучше не играть!
Альцест правильно сказал, и я с ним согласился. Тогда мы продолжили игру. Я пошел слоном, но это было трудно, потому что все пешки на доске упали, и Альцест пальцем, как играют в шарики, — щелк! — толкнул своего слона на моего коня. Конь упал. Потом я сделал то же самое — я толкнул мою ладью на его ферзя.
— Это не считается, — сказал Альцест. — Ладья ходит прямо, а ты пошел вбок, как ненормальный!
— Победа! — крикнул я. — Попались! Вперед, смелые рыцари! За короля Артура! Бум! Бум!
И тогда я пальцами сшиб целую кучу фигур. Вот это был бой!
— Подожди, — сказал Альцест, — пальцами — это слишком просто, а если попробовать шариками? Шарики будут как будто пули. Вжик! Вжик!
— Ладно — сказал я, — только на доске не хватит места.
— Ну, это просто, — сказал Альцест. — Ты встанешь в одном конце комнаты, а я в другом. А фигуры лучше прятать за ножками кровати, стула и парты.
Потом Альцест пошел искать шарики в своем шкафу. В нем было гораздо меньше порядка, чем в комнате. Куча вещей вывалилась на ковер. А я взял черную пешку в одну руку, а белую в другую, зажал их в кулаках и дал выбрать Альцесту. Он вытянул белую. Мы начали бросать шарики. Но наши фигуры были хорошо спрятаны, поэтому попасть в них было трудно.
— Слушай, — сказал я, — если взять вагоны от поезда и машинки, чтобы они были танками?
Альцест вытащил из шкафа поезд и машинки, внутрь мы засунули солдат и двинули танки вперед: дрр… дрр… дрр…
— Но мы же не сможем попасть в солдат шариками, — сказал Альцест, — если они в танках.
— Тогда надо их бомбить, — ответил я.
И наши руки, полные шариков, стали самолетами, они гудели: жж… жж… И когда мы летели над танками, то бросали шарики, бум! Но шариками ничего нельзя было сделать с вагонами и машинами. Тогда Альцест пошел за футбольным мячом, а мне дал другой, красно-синий мяч, его купили ему для пляжа. И мы начали танки забрасывать мячами. Это было здорово! А потом Альцест слишком сильно ударил, и футбольный мяч попал в дверь, отскочил к парте и опрокинул на ней бутылку с чернилами. Тут вошла мама Альцеста.
Ой, как она сильно рассердилась! Она сказала Альцесту, что сегодня вечером он не получит после ужина добавки, а мне, что поздно и что лучше вернуться к моей бедной маме. Я уже был на улице, а из дома еще слышался крик: Альцеста ругал его папа.
Жалко, что мы не поиграли подольше, нам было очень интересно! Как только настанет хорошая погода, мы пойдем играть в шахматы на пустыре.
Потому что, конечно, шахматы — это игра не для дома.
Дрр, бум, бум!
Рентген в школе
Сегодня утром, когда я появился во дворе школы, ко мне подошел Жоффруа. Он был чем-то озадачен. Жоффруа сказал, что слышал, как старшие ребята говорили, что к нам в школу приедут доктора делать нам рентген. Потом пришли остальные наши ребята.
— Это все вранье, — сказал Руфус. — Старшие вечно что-то выдумывают.
— Это вранье? — спросил Жоаким.
— Что доктора придут сегодня утром делать нам уколы, — ответил Руфус.
— Ты думаешь, это неправда? — забеспокоился Жоаким.
— Что неправда? — спросил Мексан.
— Что доктора придут делать нам операции, — ответил Жоаким.
— А я не хочу! — крикнул Мексан.
— Чего ты не хочешь? — спросил Эд.
— Не хочу, чтобы мне вырезали аппендицит, — ответил Мексан.
— А что такое аппендицит? — спросил Клотер.
— То, что мне вырезали, когда я был маленьким, — ответил Альцест, — вот я и не боюсь ваших докторов. И он засмеялся.
Потом Бульон, наш воспитатель, дал звонок на урок, и мы построились. Нам всем было не до шуток, всем, кроме Альцеста, он продолжал смеяться, и Аньяна, который ничего не слышал, потому что повторял урок. Когда мы вошли в класс, учительница сказала:
— Дети, сегодня утром придут доктора, чтобы…
Но она не смогла закончить, потому что вскочил Аньян:
— Доктора? Я не хочу к ним идти! Я не пойду, я буду жаловаться! Я не могу идти к докторам. Меня тошнит!
Учительница постучала линейкой по столу и, хотя Аньян не переставал плакать, продолжила:
— Нет никаких причин волноваться и не ведите себя, как маленькие дети. Доктора просто сделают вам рентген, это совсем не больно, и…
— Но я слышали— сказал Альцест, — что они придут, чтобы вырезать нам аппендицит! Аппендицит — пожалуйста, а на рентген я не согласен!