Никола Тесла. Изобретатель тайн
Шрифт:
Натолкнувшись на откровенное нежелание Астора снабжать Теслу средствами, наш герой решил — бог с ним. К тому времени он в тонкостях освоил науку производить впечатление, пусть нулевой в смысле экономического эффекта выход работ в Колорадо-Спрингс, казалось, оборвал его надежды на состоятельного спонсора. При поддержке своего друга, художника Стэнфорда Уайта, и миссис Дуглас Робинсон [57] , он переключил внимание на другую фигуру, еще более здравомыслящую и жесткую.
57
Миссис Дуглас Робинсон — сестра будущего президента США Теодора
Что касается Джона Джейкоба Астора, здесь самое время привести историю, случившуюся с богатейшим гражданином Америки на борту небезызвестного «Титаника», на котором он, доверившись чуду техники, с новой женой отправился к берегам Англии.
…Сразу после рокового удара Астор вышел из каюты и почти тут же вернулся с новостью — «Титаник» столкнулся с льдиной.
О происшествии он обмолвился исторической фразой:
— Я заказывал лед, но не так много.
Через некоторое время пассажиров первого класса попросили подняться из кают на прогулочную палубу. Асторы устроились среди спортивных снарядов на гимнастической площадке. Джон был невозмутим, он не проявлял беспокойства даже тогда, когда пассажиры начали занимать места в шлюпках: он считал, палуба огромного лайнера гораздо надежнее, чем перегруженные спасательные шлюпки.
Без четверти два ночи на палубе появился помощник капитана, который приказал спускать лодки, и только после этого Астор помог жене, ее горничной и сиделке забраться через иллюминатор закрытой прогулочной палубы в шлюпку № 4. Он предупредил помощника, что Мадлен «в деликатном положении», и спросил, можно ли ему присоединиться к ней. Помощник ответил, что мужчины должны оставаться на палубе, пока все женщины не займут места в спасательных средствах.
Астор, согласившись с тем, что он мужчина, кивнул, отошел в сторону и спокойно наблюдал за попытками пассажиров спустить на воду другие лодки. Говорят, он помогал другим женщинам занять в них места.
Его тело было поднято из воды 22 апреля — ровно через неделю после катастрофы.
Мадлен и остальные пассажиры шлюпки № 4 остались живы. У Мадлен в августе родился сын, при крещении он получил имя в честь отца — Джон Джейкоб Астор Пятый. Для российского читателя будет небезынтересно узнать, что дочь Астора от первого брака, Ава Элис Мюриэл Астор, впоследствии стала княгиней Оболенской, женой эмигрировавшего офицера, князя Сергея Оболенского.
Если верно, что каждому воздается по вере его, то душа полковника Астора должна сейчас обитать на Сатурне…
Глава 3
Многим, хотя бы понаслышке, знакомо английское наименование — Уорденклиф (Wardencliffe). Есть что-то неотразимо-притягательное в обозначении места, откуда один из великих зачинателей НТР пытался повелевать молниями.
Уорденклиф расположен на берегу пустынного залива, своим горлом выходящего в Атлантический океан. Это примерно в шестидесяти километрах к северу от Нью-Йорка на острове Лонг-Айленд. В полутора десятках километров находится небольшой городок Порт-Джеферсон. Свое название башня и лаборатория получили по имени бывшего хозяина этого участка земли, некоего Джеймса Уордена, директора Северной промышленной компании. Возможно, Тесла хотел польстить ему или у него были какие-то другие соображения, но в любом случае наименование получилось удачное, вполне сравнимое с такими примечательными обозначениями, как Бермудский треугольник, Филадельфийский эксперимент, Розвелл, как ледяные пещеры Антарктиды, в которых сбежавшие нацисты спрятали свои летающие тарелки. В Уорденклифе предполагалось установить первую из станций Всемирной системы, в задачу которых входила бы беспроводная передача энергии по всей Земле. Здесь возникло первое «гиблое место», «аномальная зона», стартовая точка многочисленных непуганых тайн, связанных с именем Теслы.
При всем скептическом отношении к Колорадо-Спрингс этот эпизод биографии изобретателя еще укладывался в границы научной парадигмы, точнее — естественнонаучного мировосприятия и экспериментально-логического метода познания окружающей действительности.
Определение, да простится автору, заумное, не каждому «по москам», однако в нашем случае точность в терминологии необходима для зрительно-ясного ощущения расстояния между понятием «научный эксперимент» и насквозь мистифицированным описанием результатов работ, выполненных в Уорденклифе. Эти страницы биографии «мрачного венгра» полярны по отношению к его действительно выдающимся достижениям прошлых лет.
Потомки поинтересовались у старика — почему так случилось?
Он не ответил.
Но и не прогнал назойливых психонавтов — вероятно, у смертной черты в его страдающем сознании реальные воспоминания окончательно слились с выдуманными им самим эпизодами, омраченными происками врагов.
Так случается.
Но в любом случае у каждого из аборигенов Земли в заначке всегда остается кусочек совести и огрызок истины. Никто пока не избежал последнего допроса, а что мог ожидать от будущего человек, пусть и великий, но с разодранной душой? Тесле удалось глубже других проникнуть в тайны электричества, к сожалению, кроме подлинных движений электронов и вращения магнитных полей, он разглядел там много такого, чего ни во времени, ни в пространстве не бывает. Такие зрительные диспропорции не предвещали в будущем старику ничего хорошего (что в общем-то и случилось), но так ли он был не прав в вызывающем отношении к таинственной сущности, отделявшей непознанное от познанного?
Так ли беспочвенны его посулы овладеть дармовой энергией?
Так ли безнадежна его интуиция насчет нараставших опасностей, отклоняющих вектор человеческих усилий от насущных потребностей человечества, в том числе и в овладении надежными и неограниченными источниками энергии?
Январь, 1943 год
Гостиница «Нью-йоркер»
Старик наблюдал за утренним Нью-Йорком.
Курил предпоследнюю сигарету в жизни. Курение давалось с трудом, прерывалось глухим кашлем. Жизнь утекала с каждой затяжкой, с каждым воспоминанием, среди которых нашлось место и очаровательным: «…Помнится, люди, жившие возле Уорденклифа, пугались моих экспериментов. Некоторые признавались, что за эти три года они больше бодрствовали, чем спали. Действительно, им посчастливилось познакомиться с поистине невероятными вещами».
Перед самым неприятным моментом — необходимостью потушить сигарету — старика вновь встревожило будущее. Как отчитаться перед грядущей расой? Как доказать, что ему удавалось «проводить расщепление атома без выделения какой-либо энергии»?
Как убедить, что открытие «лучей смерти», способных уничтожать сразу 10 000 самолетов на расстоянии 400 километров, даже если он и преувеличил их возможности, — было сделано из самых благородных побуждений?
Как объяснить, что «его мозг всеми своими активными зонами… непрерывно был занят решением технических задач, поэтому озарения были так часты и настолько удачны, насколько это вообще позволяет организация памяти»?
Как привлечь внимание к высказанной им догадке о существовании эфира?
«Известно, что чем плотнее вещество, тем выше скорость распространения в нем волн. Сравнивая скорость звука в воздухе со скоростью света, я пришел к выводу, что плотность эфира в несколько тысяч раз больше плотности воздуха. Но эфир электрически нейтрален и поэтому очень слабо взаимодействует с нашим материальным миром, к тому же плотность вещества, плотность материального мира ничтожна по сравнению с плотностью эфира. Это не эфир бесплотен — это наш материальный мир является бесплотным для эфира.