Николай I. Освободитель. Книга 4
Шрифт:
— Надо вот таких, — я показал генералу картошину размером чуть больше перепелиного яйца, — приказать отобрать фунтов пять. Отдам поварам сварить на ужин. С укропчиком, да со сметанкой… А ежели еще с салом и черным хлебом…
— Да водочки, кувшинчик. С ледника что бы, — подхватил мысль Юсупов, которого я вытащил на натурные испытания новой картофелекопалки в один из образцовых совхозов не далеко от столицы.
— Вот-вот, — кивнул я, сглатывая подступившую слюну. — А что касается машины, то мне кажется, все с ней нормально, можно пускать в работу. Впрочем, мой взгляд тут, Павел Дмитриевич, исключительно дилетантский. Я сегодня приехал сюда в поля, если совсем быть
— Как можно? — В том же духе ответил расплывшийся в улыбке генерал, — в таких баталиях мы завсегда в первых рядах на неприятеля наступать привычные.
— Ну вот и славно.
Картошку, как более продвинутую замену традиционным редьке и репе на столе каждого жителя империи, я начал продвигать давно. Вот только дело это двигалось очень медленно и с огромным скрипом. Не готовы были в своей массе обычные люди менять традиционные продукты на немецкое «земляное яблоко», не смотря на все его очевидные преимущества. Впрочем, это мне преимущества картофеля были очевидны, а в русском обществе — в том числе и образованном, что меня бесило больше всего — находились принципиальные противники этого корнеплода, считающие его выращивание отступлением от вековых традиций, доставшихся нам от предков. Такие вот ревнители старины, мать их за ногу.
Почему-то крайне отрицательно к картохе отнеслись старообрядцы, не желающие с этим овощем иметь вообще хоть что-то общее. Поначалу их в этом — удивительное единодушие — поддержала и официальная церковь, но тут уж я вовремя спохватился и настучал по головам кому надо, благо такая возможность имелась. Естественно административный нажим на попов работал не на сто процентов, но большинство достаточно быстро приняло новую линию партии и стало наоборот продвигать полезный корнеплод. Бывает иногда и от долгополых какая-то польза.
Конечно, пока большинство крестьян в стране еще не получили волю, можно было устроить административную штурмовщину, приказать сажать овощ через «не хочу», вот только смутные воспоминания о картофельных бунтах, вроде бы имевших место как раз в николаевское правление, от такой простой и, как это часто бывает, неправильной идеи меня отвернули. Вместо этого мы пошли другим путем. Экономическим.
Во-первых, картошку включили в рацион солдат. Вообще-то в русской армии никакого централизованного снабжения продовольствием не существовало. Солдаты и офицеры получали котловые деньги и тратили их на свое усмотрение: офицеры питались либо ресторациях, либо заказывали готовые обеды у промышляющих такими услугами женщин, либо обедали дома — кому что позволял их бюджет. Нижние же чины обычно собирались артелями и тоже либо нанимали специальную женщину для готовки еды на всех, либо готовили сами. Но это в условиях нахождения, так сказать, в ППД. А вот в полевых выходах и на учениях, когда купить пожрать в соседней лавке не представляется возможным, полковые закупки производились централизованно, и вот уже тут уже картофель был рекомендован, как возможная замена кашам или все тем же редькам-репам.
Во-вторых, не далеко от столицы — поскольку особенно важен этот овощ был именно тут на севере, где выращивать зерно далеко не всегда выходило экономически целесообразно — было открыто два небольших заводика по производству крахмала и, соответственно, для их работы была налажена скупка картошки у крестьян. Как только землепашцы прочухали, что с продавая на переработку картошку они с одной десятины могут заработать
Из крахмала — и сахара — кстати, мы стали производить сухой ягодный кисель. С какой стороны не посмотри — достаточно спорный продукт, который к середине 21 века практически умер. В массе своей во всяком случае, уверен, что отдельные любители навернуть кисельку вполне здравствовали вплоть до прилета долбанного астероида.
Вот только простота, дешевизна, и длительный срок хранения делали такой кисель прекрасным продуктом для военных, моряков и прочих туристов. В планах у меня был переход на централизованное снабжение армии в рамках обширной военной реформы, и такого рода продукты были нужны как воздух.
А еще мы работали — тоже в разрезе получения подлежащих длительному хранению продуктов — над разработкой сухого пюре. Очень удобная штука, которая может долго храниться, быстра в приготовлении — как говорится, просто добавь воды, — и при этом на вкус не совсем гадость. Забегая чуть на перед, первая фабрика по производству таких брикетов, ставших достаточно быстро очень популярными и у нас, и за границей была построена в Ревеле в 1828 году. Сухое пюре быстро вошло в стандартный рацион моряков, военных, путешественников и стало за границей называться «русской картошкой».
Такой вот забавный выверт истории — я бы предпочел чтобы «русской» называли молодую вареную картошку со сметаной и укропом а не полуфабрикатный порошок, но тут уж ничего не сделаешь.
Ну и в-третьих, картошку любил и регулярно ел я сам, а со мной — и мои ближайшие сподвижники и гости. Как это часто бывает, мода потихоньку распространялась подобно кругам на воде от брошенного камня: ближники кормили картофелем своих домочадцев, друзей и гостей, те своих и так далее. Постепенно на данный овощ появлялся живой рыночный спрос, ну а где есть спрос там обязательно возникнет и предложение. Жаль только, что процесс этот все же не быстрый, и в пару лет тут точно не уложишься. Поменять мировоззрение целого народа, пусть даже в такой малости — это не фунт изюму.
— Расскажите, Павел Дмитриевич, — когда мы уже сели за стол, поинтересовался я у генерала, — что в народе говорят насчет реформы нашей вялотекущей. Я, конечно, читал отчеты и ваши и по линии ведомства генерала Бенкендорфа и от переселенческой комиссии… Но все же вы, наверное, больше всего с крестьянами общаетесь, так сказать лицом к лицу, какие настроения? Чаяния? Общая реакция.
От такого вопроса Киселев аж крякнул, но собрался с мыслями и ответил.
— Если говорить в общем, Николай Павлович, то люди рады. Не все конечно довольны, но это понятно, каждому не угодишь.
Генерал занимался именно реформой земель, находящихся в ведении департамента уделов, то есть находящихся в личном владении императора. Не конкретно Александра, а именно человека занимающего пост самодержца.
— Это понятно, — кивнул я, накладывая себе в тарелку вареной, исходящей паром картохи и сдабривая ее жирной деревенской сметаной.
— Ну да, — продолжил мысль генерал, — кто-то в целом доволен новыми порядками, все же крестьяне привыкли веками жить общиной, и индивидуалистов там не особо жалуют. Но находятся конечно и те, которые хотели бы по примеру государственных крестьян получить личный надел. Таким мы предлагаем переселяться… В основном за Урал, благо железка подобный маневр изрядно облегчила.