Николай I. Освободитель. Книга 4

Савинков Андрей Николаевич

Винный откуп был и вовсе вещью в себе. С одной стороны, он давал бюджету империи до 40% дохода, причем в некоторых губерниях его доля и вовсе доходила до 60% всех денежных поступлений в казну. С другой стороны, он стимулировал откупщиков активно повышать спрос на водку, ведь сумма откупа была фиксированной, и чем больше купец в дальнейшем продаст водки тем больше заработает сверх этой суммы. Ситуация же со спаиванием населения мне не нравилась совсем, причем сразу в нескольких аспектах. Во-первых, это было просто плохо в плане качества жизни людей и качества рабочей силы. Во-вторых, большой объем зерна перерабатываемый в алкоголь нередко приводил к нехватке продовольствия и недоеданию самих

крестьян, что так же плохо сказывалось на их здоровье и уровне смертности, особенно детской.

Тут рассматривался переход с откупов на продажу акцизных марок, что давало бы ровный график дохода как казне, так и занимающимся этим делом купцам и позволяло бы государству при необходимости регулировать количество доступного алкоголя на рынке ценой акциза или вообще ограничением в его выдаче. Но опять же рубить с плеча в деле, которое приносит империи столь существенную часть доходов, было банально боязно. Завалить по дурости наполняемость казны было очень просто, а вот сделать все хорошо, и чтобы все оказались в итоге в выигрыше — гораздо сложнее.

Интерлюдия 4

— Уфф, ну и жара у вас тут, — на чистом русском пробурчал под нос подданный английского короля Николас Сакк. Он снял с головы легкую полотняную шляпу, пару раз ей обмахнулся и вытер вспотевшее лицо носовым платком. Для человека, проведшего последние десять лет на туманном Альбионе, тропический климат Никарагуа с непривычки был просто убийственен.

Подскочивший чтобы забрать вещи путешественника молодой цвета молочного шоколада казак в здоровенных шароварах, расхристанной рубахе с большим металлическим православным крестом на груди только подозрительно зыркнул на приезжего и вопросительно поднял бровь.

— Let’s go, — перейдя на английский скомандовал встречающего его пареньку приезжий, но поняв, что английского тот не знает совсем, напряг свои невеликие знания испанского, подученного за время морского путешествия и добавил, сопроводив для ясности движением руки, — vamos!

Как любой служивый человек, тем более разведчик, привыкший годами носить ставшую уже во многом привычной чужую личину, Николай Аксаков с философским отношением принял приказ из центра о переводе его на Американский континент. Тем более, что последнее время он отчетливо ощущал к себе постороннее, явно недоброе внимание, что с другой стороны было не удивительно. Ко всем высокопоставленным работникам «СТПАК» после взрывного роста акций этой компании внимание было максимально возможным. Что для человека, занимающегося в основном всякими грязными делишками совсем не есть хорошо.

Со стороны этих самых грязных делишек, надо признать, дела так же обстояли не слишком гладко, впрочем, как раз тут это было предусмотрено планом. После нескольких громких акций, связанных с убийствами ирландцами видных представителей верхушки английского общества, островитяне принялись активно закручивать гайки. Если редкие нападения на мелких клерков, представителей администрации и прочих сборщиков налогов на самом зеленом острове Лондон еще был готов терпеть, то регулярные взрывы, ограбления и перестрелки с многочисленными жертвами в самой столице — однозначно нет.

Реакция англичан была предсказуема до смешного. Они одновременно начали шерстить огромную столичную диаспору ирландцев на предмет выявления законспирированных бойцов ИРА — что было достаточно сложно, учитывая общее отношение этого народа к своим поработителям — и в то же время начали на Зеленом острове настоящую войсковую операцию. Туда было переброшено восемь тысяч сверхштатных солдат, усилены гарнизоны, выделены дополнительные корабли для патрулирования прибрежной зоны и отлова контрабандистов. Все эти меры были достаточно логичны и

одновременно бесполезны. На этот раз ирландцы не собирались допускать прошлых ошибок и организовывать открытое восстание. Очевидно, что в правильной войне они с регулярной армией метрополии тягаться были банально не способны.

Рыжие бойцы, часть из которых прошла подготовку в далекой России, вооруженные несколько устаревшим, но еще вполне актуальным французским оружием и чувствуя за спиной поддержку местного населения, принялись изводить своих поработителей сотнями мелких, но неприятных уколов, делающих жизнь англичан за пределами укрепленных городских стен короткой и безрадостной. Впрочем, и стены не всегда спасали: в середине 1826 года посреди мирного вроде бы Белфаста — оплота английских протестантских колонистов, который во все прошлые года так и не покорился восставшим Ирландцам, — рванула пороховая мина, заложенная прямо напротив мэрии. Как ирландцы смогли протащить в город целую большую пятисотлитровую бочку с порохом и железными обрезками — одному Богу известно, однако взрыв получился по истине впечатляющим. С двухметровой воронкой посреди улицы, выбитыми по всему кварталу окнами и кучей раненных и убитых протестантов.

После такой демонстрации возможностей английские власти острова и вовсе как с цепи сорвались — принялись устраивать натуральные карательные рейды, проводить массовые казни причастных и непричастных, а также заниматься прочими привычными им развлечениями. И конечно в подобной ситуации ни о каком даровании католикам политических прав не могло быть уже и речи. Только беспощадная война до последнего ирландца.

Ну и вот в общем, в результате всех вышеуказанных событий негоциант средней руки из Лондона прибыл в город Сан Хуан дель Норте. Южные атлантические ворота Никарагуа — формально одной из провинций Мексиканской республики, а не деле полунезависимого образования, где главным человеком был бывший кошевой атаман Задунайской сечи Василий Незмаевский, более известный тут как Don Basilio.

— D’onde… Еsta Don Basilio? — С определенным трудом подбирая слова спросил Николай своего молчаливого носильщика. — Comprende?

— Лючще давайте на русски. Меня есть звать Хорхе. Хорхе Иванович, — неожиданно ответил носильщик, обнажив ровные белые зубы в открытой улыбке. — Дон Базилио не есть тут.

— Где же дон Базилио? — Удивленно спросил Аксаков. Он думал, что его долгое путешествие окончено.

— Дон Базило есть на другой стороне озеро. Город Ривас.

Еще через десять минут достаточно сложного общения — все же казак-мулат знал русский не так что бы совсем свободно — представитель имперской разведки наконец смог разобраться в местной географии. Оказалось, что в связи с особенностями климата, большая часть населения провинции, особенно белая ее часть, гораздо хуже переносящая местный климат, была сконцентрирована на противоположной стороне перешейка вдоль берега Тихого океана. Там где холодные течения делали климат более стабильным и прохладным. Эта же сторона — Атлантическая — была населена слабо, постоянная жара, насекомые и болезнетворные тропические леса губили людей пачками, даже тех, у кого кожа была гораздо темнее, чем у того же Аксакова.

— А как же груз? Как его на ту сторону перевезти? — С собой Аксаков привез груз совершенно официально закупленного в Англии оружия и новомодной русской взрывчатки, которая легко переживала путешествия по морю и предназначалась в будущем для прокладки канала. Ну или для чего-нибудь еще, если таковая в итоге сорвется.

— По река, — моментально откликнулся казак, — Сан-Хуан. Так жи как мы переселенец проводим. К нам как раз новый группа прибыл, завтра… Нет, день после завтра выступаем. Будет время отдохнуть от море.