Шрифт:
Николай I, первый въ русскомъ царскомъ дом со временъ Владимира нареченный такимъ именемъ, родился въ Царскомъ Сел въ среду 25-го Іюня (6 Іюля) 1796 года. Какъ водится столь важное событіе было достойнымъ образомъ отпраздновано нжными родителями и не мене нжной Августйшей Бабушкой. Были даже прощены какіе-то торговцы запрещенными книгами. Тотчасъ же посл крещенія новорожденнаго Павелъ Петровичъ ухалъ въ Павловскъ, жена его Марія едоровна осталась въ Царскомъ Сел, самъ же новорожденный Великій Князь, по заведенному еще при первыхъ дняхъ цесаревича обычаю, остался на попеченіи Екатерины. Еще до своей смерти, послдовавшей вскор посл рожденія Николая Павловича, Екатерина успла выбрать для своего внука въ няни Евгенію Васильевну Лайонъ, родомъ изъ Шотландіи. Вотъ отъ этой то руководительницы его первыхъ дтскихъ лтъ, по признанію самого будущаго Самодержца и душителя Всероссійскаго и Всеевропейскаго, наслдовалъ Николай Павловичъ свою ненависть къ Полякамъ и Евреямъ. Николай, въ противоположность къ своимъ старшимъ братьямъ,
Николаю Павловичу недолго пришлось впрочемъ пользоваться исключительно женскимъ попеченіемъ. (Кром Лайонъ въ его первоначальномъ воспитаніи принимали участіе статсъ-дама Шарлотта Карловна Ливенъ и гувернантка полковница Юлія едоровна Адлербергъ.) Уже въ 1800 году Павелъ Петровичъ избралъ въ воспитатели своихъ младшихъ сыновей Николая и Михаила графа Матвя Ивановича Ламсдорфа. Ламсдорфу, однако, не улыбалась перспектива находиться въ такой близости съ Павломъ, не разъ уже оказывавшейся довольно опасной для его придворныхъ и кончавшейся нердко разжалованіемъ и ссылкой. Онъ попытался было ускользнуть отъ этой чести. Тогда Павелъ Петровичъ сказалъ ему: «Wenn Sie es nicht f"ur mich tun wollen, so m"ussen sie es f"ur Russland tun; aber das sage ich Ihnen, dass Sie aus meinen S"ohnen nicht solche Schlingel machen, wie die deutschen Prinzen es sind.» [1]
1
Если вы не хотите взяться за это дло для меня, то вы обязаны исполнить это для Россіи, одно только скажу вамъ, чтобы вы не сдлали изъ моихъ сыновей такихъ шалопаевъ каковы нмецкіе принцы.
Посл этого Ламсдорфу не осталось другого исхода, какъ принять назначеніе.
Къ 1-му февралю Павелъ перехалъ въ полюбившійся ему Михайловскій Дворецъ. «На этомъ мст я родился, здсь хочу и умереть» вырвалось у него, какъ бы въ предчувствіи своей судьбы. Къ этому времени катастрофа, завершившаяся убіеніемъ Павла сдлалась неизбжной. Никто изъ приближенныхъ не чувствовалъ себя больше въ безопасности отъ внезапныхъ капризовъ полусумашедшаго Императора. Существовалъ заговоръ, душей котораго былъ бывшій русскій посланникъ въ Берлин графъ Никита Петровичъ Панинъ, къ которому примыкали графъ Паленъ, петербургскій генералъ-губернаторъ, приближенный Павла графъ Кутаисовъ, бывшій каммердинеръ, большинство гвардіи и масса другихъ придворныхъ. На Кутаисова дйствовали черезъ его возлюбленную Madame Ch'evalier, артистку французскаго театра, которая кром того находилась на жалованіи и у Наполеона. Между прочимъ одной изъ его заслугъ, оказанныхъ имъ заговору, было удаленіе Ростопчина изъ Петербурга. Дло было вотъ въ чемъ:
Супруги Нарышкины желали получить разводъ. Для этого нужно было вмшательство Государя; обратились къ Кутаисову черезъ Madame Ch'evalier. Та несмотря на общанныя ей блага, не могла или не желала исполнить просьбы. Тогда посредникъ, занимавшійся этимъ дломъ, обратился къ другой француженк, носившей съ довольно сомнительнымъ правомъ на это имя Madame de Bonnenil и посланной Наполеономъ, не брезгавшимъ никакими средствами, въ Петербургъ. Этой, надо отдать справедливость, очень красивой дам удалось завязать весьма нжныя отношенія къ Ростопчину; черезъ нее то и узналъ Ростопчинъ о дл Нарышкиныхъ. Конечно, тотъ счелъ своимъ долгомъ тотчасъ донести объ этомъ Павлу и выставилъ при этомъ Кутаисова интригантомъ, который представляетъ себя человкомъ, могущимъ по своему желанію направлять ршенія Государя. Ростопчинъ очень удачно попалъ на слабую сторону характера Павла, однако, всеже оказалось, что бывшій каммеръ-лакей лучше зналъ своего господина, чмъ бывшій каммеръ-юнкеръ.
На мсто Ростопчина назначенъ графъ Паленъ. О заговор знали, какъ супруга Павла Марія едоровна, которой приближенные ея рисовали возможность самой возсдать на Россійскомъ престол, такъ и наслдникъ Александръ Павловичъ. Послдній, однако, колебался и настаивалъ на томъ, чтобы Павла не лишали жизни.
Такъ въ напряженномъ состояніи проходили мсяцы, и заговорщики все не приступали къ ршительнымъ дйствіямъ. Къ этому времени у Павла появились мысли объ измненіи порядка престолонаслдія. Онъ задумалъ племянника Маріи едоровны, принца Евгенія Виртембергскаго, женить на своей дочери Екатерин Павловн и сдлать его наслдникомъ престола. У него вырвались также передъ Кутаисовомъ и своей возлюбленной, княгиней Гагариной, рожденной Лопухиной, неосторожныя слова о суд, который онъ думаетъ совершить надъ своей женой и старшими дтьми. Эти слова ршили его участь. Александръ присоединился къ заговору и въ ночь съ 11 на 12 марта къ нему въ спальню ввалилась толпа пьяныхъ гвардейскихъ офицеровъ и Императоръ Россіи Павелъ былъ задушенъ съ вдома своей жены и сына старшего Александра. Что заговорщики знали къ чему приведетъ coup d''etat, ясно изъ отвта, даннаго Паленомъ на вопросъ одного пьянаго гвардейскаго офицера, что придется сдлать, если Павелъ будетъ защищаться. «Quand on veut faire une omelette, il faut casser des oeufs» [2] былъ этотъ отвтъ.
2
Если желаютъ сдлать яичницу надо разбить яйца.
Посл смерти Павла воспитаніе великихъ князей предоставлено было исключительному усмотрнію вдовствующей императрицы. Нельзя назвать выборъ ею воспитателей особенно удачнымъ, и Великіе Князья вынесли очень мало изъ читавшихся имъ лекцій. Вообще же дтскій періодъ жизни Николая Павловича (1802 до 1809) интересенъ для насъ тмъ, что уже тогда у него проявились задатки чертъ характера, составлявшихъ впослдствіи отличительныя черты императора Николая. Великій князь былъ страшно грубъ по отношенію не только къ приближеннымъ и прислуг, но даже къ брату и сестр. Также очень рано обнаруживается у него любовь къ военной формалистик и шагистик, любовъ наслдственная, которой былъ не чуждъ не смотря на свой либерализмъ и его Августйшій братецъ, не говоря уже о Константин, живомъ воплощеніи Павла. Какъ извстно Николай былъ во всхъ другихъ отношеніяхъ крупный невжда и писалъ на всхъ языкахъ съ орографическими ошибками. Да, онъ и самъ не разъ говаривалъ, что онъ съ Михаиломъ получилъ «бдное образованіе». Въ одномъ онъ только обнаруживалъ необыкновенныя познанія — это въ фрунтовой служб.
Вотъ что разсказываетъ объ этомъ намъ въ 1825 году Михайловскій-Данилевскій: «Необыкновенныя знанія Великаго Князя по фрунтовой части насъ изумили. Иногда, стоя на пол, онъ бралъ въ руки ружье и длалъ ружейные пріемы такъ хорошо, что врядъ ли лучшій ефрейторъ могъ бы съ нимъ сравняться, и показывалъ также барабанщикамъ какъ имъ надлежало бить. При всемъ томъ Его Высочество говорилъ, что онъ въ сравненіи съ Великимъ Княземъ Михаиломъ Павловичемъ ничего не знаетъ; каковъ же долженъ быть сей, спрашивали мы другъ друга. Несмотря на свою склонность къ военной формалистик, Николай не обладалъ дйствительной храбростью и мужествомъ, что онъ обнаружилъ какъ еще въ дтств, такъ и 14 Декабря на Казанской площади. Конечно потомъ также не удивитъ и то, что изъ всхъ музыкальныхъ инструментовъ Николай предпочиталъ барабанъ. Таковы были познанія, пріобртенныя, и наклонности, обнаруженныя будущимъ Русскимъ Императоромъ. Когда наступилъ 1812 годъ, Николаю было уже 16 лтъ. Понятно, что ему захотлось отправиться въ дйствующую армію. Но только 1814 Николай получаетъ на это разршеніе отъ Александра.
Путешествія Николая по Европ и Россіи и его женитьба
5-го февраля 1814 года великіе князья Николай и Михаилъ выхали въ сопровожденіи многочисленной свиты изъ Петербурга. Постивши проздомъ въ Веймар свою сестру Марію Павловну, великіе князья прождали нкоторое время въ Баден и посл того, какъ дорога въ Парижъ сдлалась, безопасной, отправились къ своему брату въ Парижъ. Здсь мадамъ Криднеръ предсказала Николаю, что онъ будетъ носить со временемъ русскую корону. Для Николая Павловича впрочемъ не нашлось кром казармъ и госпиталей ничего интереснаго въ Париж. Оттуда великіе князья возвратились черезъ Нидерланды и Германію въ Россію, причемъ остановились на боле продолжительное время въ Берлин, гд Николай впервые увидлъ свою будущую супругу, принцессу прусскую Шарлотту. По возвращеніи изъ путешествія молодые князья должны были продолжать свои занятія, но придворныя празднества и любимыя ими парады, разводы, посщенія арсеналовъ и другихъ военныхъ учрежденій не оставляли имъ на это достаточнаго времени.
13-го мая 1815 великіе князья, получившіе позволеніе принять участіе въ новой кампаніи, отправляются снова изъ Петербурга, остановившись въ Берлин, они отправляются на главную квартиру Императора въ Гейдельбергъ и затмъ сопровождали его, Александра, на марш къ Парижу, куда и вступили черезъ пару дней посл занятія столицы англо-прусскими войсками. Пребываніе великихъ князей въ Париж очень безпокоило Марію едоровну, что видно изъ писемъ ея къ состоявшему при великихъ князьяхъ генералъ-адъютанту Коновницыну: «Я, конечно, нимало не сомнваюсь — писала она — что внушенныя имъ правила нравственности, благочестія и добродтели (?) предохранятъ ихъ отъ дйствительныхъ прегршеній, но пылкое воображеніе юношей въ такомъ мст, гд почти на каждомъ шагу представляются картины порока и легкомыслія, легко принимаетъ впечатлнія, помрачающія природную чистоту мыслей и непорочность понятій, тщательно понын сохраненную; развратъ является въ столь пріятномъ или забавномъ вид, что молодые люди, увлекаемые наружностью, привыкаютъ смотрть на него съ меньшимъ отвращеніемъ и находить его мене гнуснымъ.» Каждому безпристрастному наблюдателю покажется страннымъ такое безпокойство о нравственности Великихъ Князей, воспитавшихся при русскомъ двор.
Всмъ извстно, что русскій дворъ по своимъ нравамъ былъ одинъ изъ самыхъ развратныхъ европейскихъ дворовъ и превосходилъ въ этомъ отношеніи даже французскій. Это въ особенности должна была знать Марія едоровна, жившая такъ долго при двор Екатерины. А во времена Екатерины государи на дворъ смотрли, какъ помщики на свою дворню и нравы господствовали тамъ такіе же, если не въ стократъ худшіе. Въ особенности поражаютъ людей, прочитавшихъ рукописныя записки Екатерины, разсказы ея о фрейлинахъ, о томъ, какъ спали он въ общихъ спальняхъ и какъ за ними прокрадывались туда любовники.