Николай Негодник
Шрифт:
Со стороны степняков, не ожидавших от пешего противника подобной прыти, затрубили рога, призывно и тревожно. Ударили барабаны, отдавая приказы.
— Пошли, пошли, родимые! — обрадовался старый князь атаке барыгов. — Эй, чухонцы, можно начинать!
Белоглазые лучники все так же неторопливо сделали первые выстрелы через остановившееся перед пригорком чучельное войско. И с той же ленцой продолжили, поддерживая в воздухе по пять-шесть стрел.
К большой радости Юрия Всеволодовича, потери не смутили авангард Орды, а лишь раздразнили и разозлили.
— Ваня, давай, теперь наша очередь. — Старый князь кивнул школяру, яростно накручивающему рукоятку, торчащую из большого деревянного ящика. — Нажимай, что ли…
— Всем в укрытие! — Дисциплинированный паренек убедился в выполнении команды и ударил кулаком по красной кнопке.
Лежащий на дне окопа Юрий Всеволодович явственно ощутил, как вздрогнула земля, а потом над головой пронеслась горячая волна. Он выждал немного и выглянул. Красиво, да! Если только можно назвать красотой разбросанные шагов на двести в обе стороны части человеческих и конских тел, кое-где дымившиеся и мерзко воняющие. Труп врага не всегда хорошо пахнет.
Самоходные чучела, кроме взрывчатки драконьего производства, начиняли рубленным медным и свинцовым хламом, мелким щебнем, а к поражающему действию добавились разлетевшиеся в клочки старые доспехи. Вот только каким образом удалось передать команду одновременно всем саламандрам во взрывателях, старый князь так и не смог понять. Ученый кот что-то говорил об электричестве, пересылаемом на расстояние, но в это верилось плохо — молнии вон какие большие, попробуй их засунь в такой тонкий проводок. Это ведь не пьяную саламандру шилом тыкать. Волхование, не иначе.
— Эй, белоглазые, отходим к Лешакову!
На окрик обернулся ближайший лучник, выцеливающий малейшее шевеление в образовавшейся баррикаде:
— Кута тарапицца?
— Я вот те дам, куда! Марш отседова!
Скопившаяся перед завалом вражеская конница не обращала внимания на сыплющиеся дождем стрелы, а сзади напирали все новые тысячи… Еще чуть-чуть, и барыги преодолеют преграду, и тогда две сотни стрелков и несколько десятков школяров будут просто втоптаны в землю. Досадная помеха на пути, не более того.
— Отходим, сучьи дети!
И в этот момент в забуксовавших на месте барыгов ударила артиллерия. Сброшены ветки, маскирующие деревянные пушки, и выпущенная в упор картечь смяла передние ряды степняков. Еще один дружный залп заставил их попятиться.
— Покажи им кузькину мать! — Неизвестно откуда появившийся рядом с волхвом Базека в азарте колотил по земле разношенным лаптем. — Загоняй их на косогор!
— Чем, хреном твоим загонять? — огрызнулся Серега. — Чуть не половина орудий при втором выстреле развалилась.
— Но ты же…
— Отстань, лохматый, пришибу. Всем уцелевшим — огонь по готовности!
Пушки выплюнули заряды вразнобой, и еще несколько минут доносились гулкие бабаханья растянутой на пару километров цепи. Но вместо того, чтобы отбросить степняков на заранее приготовленные ловушки и минные поля, последние выстрелы произвели прямо противоположное действие — барыги оставили попытки штурмовать позиции передового полка и бросились на артиллеристов. Видимо, изрыгающие огонь колдуны показались меньшей опасностью, чем колдуны, разрывающие себя на мелкие кусочки.
Атакующую лаву встретили залпами ручных пищалей и барабанных огнестрелов. Вот только их было слишком мало, несмотря на работавшие всю зиму мастерские. Не хватало железа, и на переплавку шли даже старые топоры да ржавые дверные петли. Даже кочерги были изъяты в фонд обороны дотошными домовыми. Сейчас выручала скорострельность, но не всегда и не везде — в нескольких местах кочевникам удалось прорваться на линию пушек, и артиллеристы несли первые потери.
— Куда потащил? — прикрикнул волхв на Базеку, вытаскивающего картуз из зарядного ящика развалившегося орудия. — Взорвешься на хер!
— Не твое собачье дело! — Кот ухватил мешок двумя лапами и попросил: — Подожги, а?
Так и не дождавшись ответа, забрал тлеющий фитиль и исчез в неизвестном направлении. Чуть поодаль грохнуло, и Базека появился опять, немного опаленный, но с довольным блеском в глазах.
— Давай еще!
Волхв дал коту пинка и выстрелил в лицо желтолицего всадника в доспехах из бамбуковых дощечек.
— Привет Конфуцию, бля!
— Предупреждай в следующий раз, — Базека опять материализовался на зарядном ящике. — Задница не казенная.
— Поберегись! — Серега встретил следующего барыга с опустевшим барабаном огнестрела и попросту двинул кулаком в конскую морду. Мохнатая лошаденка завалилась на бок, придавив верещащего всадника, которого тут же добил кто-то из артиллеристов.
— Башку пригни, воевода, мать твою за ногу! — Откуда-то сзади высунулось длинное и толстое копейное древко.
Волхв оглянулся — вот она какая, кавалерия из-за холмов, о которой так долго говорил князь. Латная конница, неслышно подошедшая в шуме битвы, действовала по старинке исключительно холодным оружием, без всякого огнестрела. Но этого хватило для того, чтобы степняки дрогнули и откатились назад, разорвав дистанцию. Отступающих били в спину уцелевшие артиллеристы, отвечая десятком пуль чуть ли не на каждую выпущенную стрелу.
Двухметровый детина с длинными усами и бритым подбородком легко спрыгнул с коня и подошел к Сереге:
— Принимай пополнение, воевода. Берестецкий полк прибыл в твое распоряжение.
— А-а-а… а ты кто?
— Тоже воевода, — богатырь протянул руку. — Казимир Бартош из Берестья.
— И чего? У меня приказ — отходить к Лешакову.
— А как же мы?
— Тебя кто прислал? — вмешался Базека.
— Сами пришли, чего такого-то? С похода сразу в сечу — любо! А что, не нужно было?