Никому Не Отдам...
Шрифт:
— Ты действительно думаешь, что я хочу тебе мстить? Тем более таким низким образом? — голос мужа звучит спокойно, но я знаю, что сорваться он может в секунду, поэтому думаю над ответом, чтобы не злить его еще сильнее. — Кто я для тебя?
Виктор произносит это, все также стоя спиной ко мне, поэтому не могу видеть его глаза и определить, что же скрывается за этим напускным спокойствием.
— А, что по-твоему, я должна думать, Виктор? Что? — стараюсь говорить уверенно и невозмутимо. — Ты угрозами заставил выйти за тебя замуж. Не дал мне выбора,
Мужчина разворачивается, а я вся сжимаюсь от его взгляда, полного боли и растерянности. Но читаются эти эмоции всего лишь мгновение — в следующую секунду лицо этого невыносимого и непонятного мне мужчины, облачается в непробиваемую маску.
— Я не могу тебе сказать, что был неправ… — он выдерживает паузу, а затем продолжает: — Все, что я сделал — было необходимо. А ты, Оля, можешь сказать тоже самое о себе?
Непонимающе смотрю в его темные глаза, которые сейчас напоминают две черные дыры, что вытягивают и забирают мою энергию. Не могу сопротивляться, просто нет сил. Сколько времени прошло после того, как я выпила таблетки: полчаса? Вот, видимо, та самая сонливость, о которой предупреждала медсестра. Только совсем не вовремя, потому что сообразить, в чем меня пытается обвинить Виктор, не могу совершенно… Что я должна ему сказать о себе?
— Ты о чем? — фокусирую взгляд на его губах, потому что не могу больше выдерживать тяжелый и сверлящий взгляд карих глаз.
— О МОЕЙ дочери, о Кате! — его напускное спокойствие разбивается вдребезги, мужчина надвигается на меня, а остановившись возле кровати, нависает надо мной, уперев руки по обе стороны от моих бедер. Все же вывела его из себя. — Зачем? Почему не искала меня? — шипит мне в губы, обдавая своим теплым дыханием.
Его близость пугает и распаляет одновременно, облизываю пересохшие губы и пытаюсь сообразить, что он хочет мне сказать, но сознание словно окутано густым туманом. Я понимаю слова, что он произносит, но вот связать их в четкую фразу и наделить смыслом почему-то не могу.
Трясу головой из стороны в строну, пытаясь таким образом прийти в себя, после этого движения Виктор, видимо, понял что что-то не так.
— Что с тобой? — произносит он с тревогой в голосе.
— Таблетки… — говорю, а голос словно не мой — язык заплетается. Самой смешно становится, но так лень смеяться… — Спать нужно! — делаю над собой усилие, чтобы донести до него истинное положение дел — говорить я больше не в силах.
«А, жаль! Хотелось выяснить его планы по поводу Вани, ведь потом с ума сойду, накручивая себя.»
Пытаюсь взглянуть мужчине в глаза, но веки как будто свинцом налились и тело обмякло настолько, что попытка поднять руку, чтобы получить хоть какой-то мало-мальский контроль над собственным телом, не увенчалась успехом.
— Спи… Вечером загляну к тебе… — Виктор говорил что-то еще, но я уже перестала концентрироваться на словах, получив единственно важную информацию: долго переживать
Глава 37. Виктор
Выхожу из палаты и тихо закрываю за собой дверь.
Идиот! Видел же, что ей плохо, зачем так наседал?
— Прохор! — окликаю брата, а по совместительству хозяина клиники, в которую привез Олю.
Первоклассный диагност отчитывал молоденькую медсестру, сидевшую на посту. Девушка затравлено смотрела снизу вверх на высокого, большого Прохора, вжавшись в стул. Значит накосячила где-то, потому что брат всегда очень лояльно относился к персоналу, но требовал собранности и отдачи в работе.
Подхожу ближе, переключая внимание Прохора с запуганной медсестры на себя. Он протягивает руку для приветствия, а я с удовольствием пожимаю ее.
— Был у жены? — вместо слов приветствия произносит доктор.
— Хотел спросить: что за врач ее ведет, чем он так накачал ее? — строго смотрю на брата, но тот не реагирует на взгляд, от которого мои подчиненные приходят в оцепенение.
— Сейчас посмотрим! Таня! — обратился он все к той же медсестре на посту. — Дай мне карту Ольги Лядовой.
Девушка начала быстро перебирать наманикюренными пальчиками стопку папок, лежавших на ее столе. Со вздохом облегчения вытащила нужную и передала доктору.
Прохор пробежав глазами записи, нахмурился.
— Где это Вас угораздило… Огнестрел… — задумчиво произнес, делая паузы между словами.
Я ведь привез вчера Олю ничего не объясняя, чем поставил Прохора в неловкое положение. Ранением такого типа заинтересуется полиция, а это лишние хлопоты.
— Она у тебя в рубашке родилась… — по-прежнему исследуя карту констатировал доктор. — По поводу врача — не переживай, а препарат, что ей дали нужен, чтобы девушка отдохнула.
— Ты мне скажи одно — вечером я смогу с ней поговорить?
— Да, действие лекарства ослабеет через пару часов, а вечером Ольга полностью придет в себя. — Прохор внимательно посмотрел на меня. — Не хочешь рассказать, что происходит?
— Не могу сейчас… Есть дело важное… Вчера, вместе с моей женой привозили мужчину, также с огнестрелом, в какой палате он лежит? — быстро бормочу в надежде, что брат не начнет задавать лишних вопросов.
Брови Прохора взлетают вверх в немом вопросе, но он не произносит ни слова, указывая на дверь в конце коридора.
— Я могу поговорить с ним? В каком он состоянии?
— Я лично его осматривал только что… — он мнется, вижу, что хочет сказать что-то важное и подбирает слова, упершись взглядом в светлый кафельный пол. — Послушай, Вить, тут такое дело… — берет меня за плечо и уводит в сторону от «лишних ушей». — В общем, этому мужчине жизненно необходима операция на сердце, ее нужно делать платно, потому что бесплатная очередь слишком велика, он просто не дождется…
— Так проблема-то в чем? — непонимающе смотрю на Прохора. — Делай, я оплачу.