Никому не скажем
Шрифт:
Глава 26
Захар
— Шолохов!
Подскакиваю, как от удара. Приехали. Меня все же отрубило в дороге под монотонный пейзаж и гул голосов.
— Разгружаемся, заселяемся. Через двадцать минут построение! — голосит наш майор.
Тряхнув головой, тащу сумку в казарму мимо санчасти и офицерского блока. Этот полигон мы делим с военным училищем. Они тут уже были. Как раз выехали пару дней назад. Все вылизано, убираться не придется.
Занимаю свою нижнюю койку у стены в самом конце длинного блока.
Меня еще на нервах и после бессонной ночи кроет основательно.
— Шолохов, на выход, — голосит дежурный.
Их на сегодня распределили еще в автобусе. Хорошо, что я в этот «счастливый» список не попал.
— Чего там? — тихо спрашиваю у однокурсника.
— Майор вызывает, — так же тихо отвечает он.
Дохожу до офицерского корпуса. Стучу, разрешают войти.
— Товарищ майор, курсант Шолохов…
— Отставить, Захар. Зайди, сядь. Разговор есть.
Я даже догадываюсь, какой. Вид у нашего начальства уж больно сосредоточенный.
— Ты же, наверное, знаешь, что твой отец к нам с делегацией приедет?
Ну, собственно, я оказался прав.
— Скрывать нам нечего, у нас по всем фронтам порядок, но сам понимаешь, всегда лучше перестраховаться. Можешь помочь своему начальству?
— Да чем я вам помогу, товарищ майор? — пожимаю плечами.
Они если чего захотят найти, найдут как ни вылизывай.
— Ну может слышал чего или отец говорил. На что еще нам обратить внимание? Порядок, подготовка бойцов, обеспечение, питание в полевых условиях, — перечисляет.
Вспоминаю наш недавний разговор с отцом.
— На боевую подготовку будущих оперативных сотрудников. Но я не уверен, товарищ майор. Про стрельбы говорили немного.
Мне не жалко ему помочь. Нормальный он у нас мужик. Казнит только по делу.
— Понял тебя. Спасибо. Кофе хочешь? — кивает на старенькую кофеварку.
— Нет, спасибо. Я дома выпил. Хватит мне кофеина. Товарищ майор, а можно обнаглеть? — улыбаюсь.
— Проси, — ржет он.
— Мне бы позвонить вечером. Сестру перед моим отъездом на скорой увезли. Я просто узнаю, как она и что там с диагнозом. Пять минут.
— Хреново. Ты поэтому бледный такой? — чешет он подбородок.
— Не знаю, в зеркало не смотрел.
— Ладно. После отбоя придешь ко мне, дам телефон. Семья — это святое. Дежурному сам шепну, чтобы не трындел на каждом углу.
— Спасибо, товарищ майор.
— В санчасть зайди. Если медик даст добро, выходи на
— Есть!
Сваливаю в санчасть, сразу объясняю, что просто ни хрена не спал, все со мной нормально. Изучают, пишут, отпускают. Я сегодня вывезу день на мыслях о Стасе и природном упрямстве.
После построения разминка, кросс и обещанные стрельбы. Начальство сообщило, что в этот выезд будем работать именно над нашими навыками владения разными видами оружия. Будут моделироваться различные ситуации с захватом преступников, умением стрелять в движении, из укрытия и так далее. Кайф.
К вечеру все выжаты по самое «не хочу». Поужинали, расползлись по койкам. После интенсивных тренировок и свежего воздуха рубит на ходу. До отбоя еще целая вечность, часа два. Чтобы не отключиться, выходим с парнями в курилку.
— Ты же бросал вроде, — напоминает один из наших.
— Да как-то не срастается пока, — отвечаю, заполняя легкие густым горьким дымом.
Ноги гудят, от рук пахнет порохом и металлом. Мыло не помогает полностью сбить этот запах. Он оседает на языке и к концу выезда въедается в кожу, напоминая, что на самом деле работа нам предстоит совсем нескучная. Практика в этом году должна быть поинтереснее, надо только выбрать, где я буду ее проходить. После переезда еще занимался этим вопросом.
Ухожу подальше от парней. Докуриваю, прислонившись плечом к шершавому стволу высокого дерева. Мыслями я снова в прошлой ночи. Странно ощущать, что девочка, которая была мне сестренкой целых пятнадцать лет, перестала ею быть. Последний обрыв нашей «родственной пуповины» случился даже не в тачке, когда я обнаглел и кончил с ней, а именно ночью. Мое признание стало некой новой точкой отсчета для нас с ней. В красках представляю, как отец хватается за табельное, узнав об этом. С него станется. Пока лучше молчать. Надо самим свыкнуться с происходящим. Попробовать на вкус новые отношения и только после рушить привычный мир до конца.
Зевнув, вдавливаю окурок в снег и иду в казарму. Парни громко ржут, что-то активно обсуждая, спорят, кто лучше отстрелялся. Я после бессонной ночи — так себе. Мог бы и лучше, но так как майор знал причину, сильно дрочить не стал.
— Отбой! — голосит дежурный. — Шолохов на выход!
Парни удивленно и сочувствующе на меня смотрят. Куда еще в такое время могут дернуть? Только «на ковер». Накинув зимний бушлат, поднимаю воротник и легким бегом преодолеваю путь от казармы до офицерского корпуса.
Наш майор с другими командирами отмечают начало выезда. В теплой комнатке отчетливо чувствуется запах спирта. С каменным лицом отчитываюсь о прибытии, получаю трубу и десять минут времени вместе с приказом «не светиться». Ухожу за офицерский блок, в тень корпусов, набираю Стасю.
Мышонок берет трубку практически сразу и тихонечко урчит мне сонное:
— Привет.
— Разбудил?
— Чуть-чуть, — уютно зевает. — Мне сделали какой-то укол, я после него сплю, — вздыхает малыш.