Никому не скажем

Арро Агния

Поднимаюсь на шестнадцатый этаж на лифте. Своим ключом открываю дверь. Очень-очень тихо снимаю обувь и куртку.

Родители спят. Пробираюсь в свою комнату и выдыхаю. Не заметили, но и не дождались. Захар обязательно прикроет моё позднее возвращение. Теперь надо быстро принять душ и спать.

Но сон не идёт ни в какую. Кручусь ужиком на кровати, сминая под собой постельное бельё. Слышу, как возвращается брат. Звенит ключами, ходит там, топает.

Все стихает.

Лежу ещё некоторое время, глядя в потолок. В районе

солнечного сплетения жжётся неприятное чувство тревоги. Встаю и босиком иду к соседней двери.

Скребусь в неё. Тишина.

Стучусь громче. Не слышит.

Да не верю я, что он спит уже!

Открываю и тихонечко вхожу.

– Захар, – зову брата. – Захар, ты спишь?

Он вынимает наушник из уха и приподнимает голову от подушки.

– Ты чего не в кровати, мышонок? – немного хрипло и устало.

Сейчас даже не обидно от этого дурацкого прозвища.

– Захар, можно я чуть-чуть у тебя полежу? Мне страшно.

Глава 2

Захар

– Ты чего не стучишься? А если я не один тут или не одет? Вломилась! – отчитываю мелкую.

Я вообще девочек сюда не вожу, но для профилактики втык дать надо. Мало ли, как оно может быть.

– Я стучала, – жалобно так. И руками себя обнимает, переступая с ноги на ногу. Босая!

– Ты же дуешься, – стараюсь не улыбаться.

– Больше нет. Ну, пожалуйста. Можно с тобой…

Вздыхаю. Двигаюсь на другой край кровати и хлопаю ладонью по освободившемуся месту рядом с собой. Стася пробегает босыми ногами ко мне, забирается на кровать и засовывает ледяные ступни под одеяло, нечаянно касаясь моих ног.

– Ой, – вздрагивает и жмурится. – Извини.

– Спи давай, – укрываю её, а себе беру покрывало, валяющееся на полу рядом с кроватью.

Мышонок долго вертится, устраиваясь удобнее, укрывается одеялом по самый нос и забавно смотрит на меня оттуда. Я на неё.

И когда, блин, вырасти успела? Всегда мелкая была.

Не, ну она и сейчас мелкая, не зря ж её все, кому не лень, Дюймовочкой обзывают. Мышонок она персонально для меня. Девочка изменилась за последний год-полтора.

В голову мысли закрадываются странные. Отворачиваюсь, закрываю глаза. Спать. Завтра в школу её утром везти и гнать в академию, а то отец опять будет лекции читать о пользе образования. Без него ведь никто же не знает!

– Расскажи мне про них, – тихо просит Стася.

Очередная годовщина сегодня. Пятнадцать лет прошло с тех пор, как погибли её родители. Она не помнит их конечно же. Откуда? Ей три года едва исполнилось. Но всё равно грустит. Я и в клуб пойти разрешил, чтобы не хандрила, а её всё равно слегка накрыло.

– Ну я же почти ничего не помню, – сам мелкий был. – Поспи, ладно? Это пройдёт к утру. Ты же знаешь, – заправляю ей за ушко прядь волос. Они приятным, лёгким шёлком холодят пальцы.

Подтыкаю ей

одеяло получше, чтобы согрелась. Это всё платье то ужасное виновато. Дурёха! Наверняка ещё у клуба замёрзла.

– Чуть-чуть, – не отстаёт Стася.

Прикрыв глаза, начинаю вспоминать, что рассказывал мой отец. Транслирую ей. Её веки тяжелеют. Начинают слипаться. Сестрёнка быстро засыпает под звук моего голоса.

Отворачиваюсь от неё и тоже отрубаюсь. Спать осталось всего ничего, а на физухе всем по хрен, как ты провёл ночь. Если узнают, что нарушил режим, драть будут в два раза жёстче. Показательное выступление, чтоб остальным неповадно было.

Просыпаюсь от того, что мне сопят куда-то в лопатки и худенькая ручка обнимает со спины. Спросонья пытаюсь вспомнить, когда я успел притащить в дом тёлку. Не мог же. Не. Я не пил вчера толком, чтобы вдруг взять и учудить такое. Родители не поймут, а вот утренний стояк радуется, что сейчас его приятно опустят. Но я тут же обламываюсь, вспоминая, что ко мне Стаська ночью прискакала.

Чёрт! И как вставать теперь?

Даже повернуться к ней не комильфо. Сестрёнка лежит слишком близко. Одна надежда на будильник…

– Да, родной! – радуюсь его воплям как никогда.

Стася вздрагивает, снова копошится, убирает от меня руку и отползает подальше.

– Захар, – трясёт за плечо уже с безопасного расстояния. – Захар, вставай. Будильник.

А то я, блин, не слышу!

– Брысь к себе, – хриплю ей.

Прочищаю горло и понимаю, что затёк весь от сна в одной позе. Мне бы размяться.

– Ты не злишься за то, что пришла?

– Если ты сейчас же не уйдешь отсюда, я очень разозлюсь. Брысь, сказал!

Поправляя пижаму, мелкая сбегает из моей комнаты. Слышу командный голос отца в коридоре. Скатываюсь с кровати, встаю на разминку. Растянув и разогрев мышцы, принимаю упор лёжа, отжимаюсь, чередуя кулаки с раскрытыми ладонями. Для утра двадцаточки хватит. Бодрит лучше кофе.

В душ теперь.

Повесив на шею полотенце, выхожу из комнаты. Семья уже на кухне. Там отец что-то рассказывает, а наши женщины, маленькая и большая, звонко смеются.

Автоматом прохожу мимо ванной к ним. Киваю маме, суетящейся у плиты. Отец строго смотрит на мой голый торс, растрёпанный вид и домашние треники, держащиеся низко на косточках бёдер.

Стася улыбается. Лёгкая такая, всегда весенняя. Моё сердце начинает колотиться чуть сильнее. В непонятках торможу его. Бросаю ещё один взгляд на сестрёнку и всё же ухожу смывать с себя пот после утренней разминки.

Возвращаюсь к своим уже в приличном виде. Штаны всё теже, сверху футболка. Стася уплетает омлет, наскоро запивая его соком. Набила полный рот, щёки как у хомяка. Ловит мой взгляд, краснеет и жуёт интенсивнее.

– Ну не торопись ты так. Подождёт тебя Захар, – гладит её по волосам мама. – Он и сам ещё не собрался.