Никому не уступлю
Шрифт:
– Ну да, ты всегда так говоришь, – пошла на попятную Дженет. – Но ведь всякое случается.
– Только не со мной! – Жаклин явно сердилась. – И вообще, этот разговор начинает действовать мне на нервы. – Она взяла сумочку. – Так что, коли ты готова, пойдем. И не забывай, – бросила она через плечо, – ты сама передумала.
Дженет послушно пошла за ней к машине, гадая, откуда вдруг у крестной такой приступ дурного настроения. Должно быть, виной всему – замок Элеоноры. Это место на все набрасывает свою мрачную, разрушительную
По спине у нее пробежал холодок, сердце сжалось.
6
Дженет проснулась внезапно и еще несколько секунд лежала неподвижно, гадая, что же ее разбудило.
В прошлый раз, когда сон ее столь же бесцеремонно потревожили, виновником оказался не кто иной, как этот несносный Леон де Астен. Молодая женщина почти всерьез боялась повернуть голову: а вдруг и сейчас в каком-нибудь уголке притаилась высокая фигура, не спускающая с нее глаз.
Да у тебя, моя милая, паранойя, сердито сказала она сама себе, заставляя приподняться и обвести взором спальню. И вправду – покой комнаты не нарушало ничто, кроме игры солнечных зайчиков на потолке да пения птиц за окном.
Вздохнув, Дженет взяла со столика в изголовье кровати часы. Ой, как рано! В доме еще все спят. Да и ей бы спать еще и спать – вот только это смутное беспокойство мешает. С другой стороны, снова пытаться заснуть толку нет, проснешься с головной болью. Сев на постели, она обняла руками колени и задумалась.
Да что же такое с ней происходит? Откуда вдруг бессонница, раньше-то она спала – пушками не разбудишь. А просыпаясь, никогда не помнила, что ей снилось и снилось ли вообще хоть что-нибудь. И уж точно эти сны никогда не преследовали ее неотвязными призраками весь следующий день.
Но сегодня видения минувшей ночи никуда не исчезли – они все так же роились вокруг, застилая утренний свет, и никак не желали уходить. К досаде Дженет, ей снова приснился Карл. Он улыбался ей своей очаровательной улыбкой и нежно, ласково втолковывал, что его женитьба ничего не значит и отношения их должны остаться прежними.
А она, не веря собственным ушам, растерянно слушала, как он расписывает перспективы их будущей двойной жизни. Сидела и смотрела, как он постепенно отступает куда-то в потайные туннели ее непослушного воображения, с каждым шагом становясь все меньше и меньше, пока совсем не исчез вдали.
Воспоминания об этом до сих пор больно ранили ее.
В действительности, конечно, она вовсе не сидела, растерянно внимая ему. Они чудовищно поссорились, и он наговорил ей много ужасных слов. Сказал, что она безмозглая романтичная мещаночка, которая никак не желает взрослеть, и что он вернется к ней, когда она созреет для нормальной взрослой жизни.
«Созрею для жизни во лжи, ты имел в виду?» – гневно бросила ему вслед Дженет. Злость помогла ей сдержать слезы до его ухода.
Но во сне она лишь молчала, не в силах ни заговорить, ни пошевелиться и ощущая безмерную боль от его предательства, ужас от сознания того, что Карл – ее Карл, которого она так любила и которому так верила! – оказался способен пожертвовать ею и всем, что у них было, ради низменной выгоды. Своей красотой, умом и любовью она заслужила всего лишь роль любовницы, тщательно скрываемой от глаз света, тогда как уродливая и глупая Ульрика деньгами купила себе почетную роль жены.
«Ну что ты, дорогая, я ее вовсе не люблю, я люблю тебя, – снова и снова твердил ей Карл. – Ты же сама знаешь. Но всегда считалось, что мы с ней в конце концов поженимся. Наши семьи договорились уже много лет назад. Понимаешь, у моего отца дела с ее отцом. Я никак не могу отказаться, они же рассорятся. Но ведь для нас с тобой это никакого значения не имеет. Ну какая тебе разница, женат я или нет»?
Во сне, как и в реальности, она никак не могла объяснить ему, что для нее это имеет огромное, решающее значение. Что никогда и ни за что она не позволит себе стать любовницей женатого мужчины.
Сегодня во сне она опять увидела его. Карл стоял перед алтарем рука об руку с Ульрикой в белом платье и фате. И надо было успеть, добежать до него, прервать церемонию, сказать ему, что он совершает ужасную ошибку. Но ноги отказывались повиноваться ей, словно налились свинцом. Чем сильнее пыталась она, тем все больше становилось разделяющее их расстояние. И когда наконец ценой невероятных усилий ей удалось добраться до него и схватить за руку, то к ней обернулся и презрительно улыбнулся уже не Карл – а Леон де Астен. Глаза его пронзили ее, точно два кинжала.
Конечно, объяснить этот сон было проще простого. Разговор с Жаклин пробудил уснувшие было болезненные воспоминания о Карле. А что до маркиза… Как ни жаль признавать, но он постоянно занимал ее мысли, точно навеки поселился в них.
Ничего, твердо сказала себе Дженет, это поправимо. Время все излечит. Время и расстояние изгонят навязчивый образ из ее памяти, и она вновь обретет свободу. Но надо спешить. Надо скорее избавиться от его магической власти над ней. Пока еще не поздно. Пока он не нанес ей неисцелимых ран.
Ну зачем, зачем она согласилась работать у него? Зачем согласилась жить под его крышей? В этой ситуации нельзя придумать ничего хуже постоянной необходимости видеться и общаться с ним. Это безумие, сущее безумие.
Ведь де Астен – очередной Карл. Он принадлежит к тому сорту мужчин, кто ей презренней всего. К разряду тех, кто женится из соображений выгоды, а не по велению сердца. Тех, кто считает, будто свидетельство о браке даст право отныне поступать как заблагорассудится, считаясь лишь с собственными интересами.