Никто не хотел убивать
Шрифт:
Он нагнулся, дрожащими пальцами взял ружье, оторвал его от земли. Когда Стас распрямился, Давид уже не смеялся. Он готовился привести в исполнение свой приговор, причем самолично. Пока Стас возился с ружьем, этот тип успел достать пистолет и взять парня на прицел.
Стас понял, что это все, но все-таки нажал на спусковой крючок. Умирать, так с музыкой.
Громыхнуло так, что зазвенело не только в ушах, но и в мозгах. Давид подался назад, хватаясь за развороченное картечью горло, из которого хлестала кровь. Пистолет вывалился из руки грузина. Кто-то из его спутников суетливо наклонился
Стас стрелял инстинктивно, реагируя на происходящее. Но ведь кто-то должен был ответить на его действия. Кавказец, стоящий справа от него, так и сделал. Он с истошным визгом выпустил в Стаса целую очередь из «узи».
Пистолет-пулемет у него с глушителем, поэтому выстрелы были бесшумными. Но почему пуля попала Стасу в щеку и не пробила ее? За плечо что-то больно ущипнуло, но ведь это не смертельно. Почему затворная рама на «узи» не стучит в движении?..
Да это же пневматика!
Стас передернул затвор. Кавказец отшвырнул от себя бесполезную игрушку и бросился наутек. Его сосед поступил точно так же, бросив муляж автомата. Стас выстрелил им вслед, но снова промазал. Зато Шатырь, стоящий слева от него, выпустил в них несколько пуль в автоматическом режиме. Сначала упал один, затем другой.
Кумпол тоже дал волю своим чувствам. Враг в панике разбегался, а он палил, пытаясь перекричать грохот выстрелов. Да и Маслин слетел с тормозов.
Из восьмерых вражеских бойцов уцелела только половина. Этих спасли быстрые ноги и нежелание Кумпола преследовать удирающего противника. Одного ранили в руку, второго в спину, но это не помешало им унести ноги.
Когда стрельба стихла, Давид и еще один боец из его свиты лежали без признаков жизни, двое шевелились, и Шатырь отправился их добивать. Стас тупо смотрел, как тот остановился возле дрыгающегося тела, наставил на него ствол пистолета и хладнокровно выстрелил. Бедолага конвульсивно дернул ногой и затих.
Ведь раненого можно было бы отвезти в больницу. Там его поставили бы на ноги, но Шатырь не дал ему шанса. Почему он такой жестокий?
Стальные шарики попали Стасу в щеку, в плечо, но он не чувствовал боли. Ее заглушал шок.
Своей вины в происходящем Стас не чувствовал. Да, он стрелял и убил человека, но ведь это была защита. После первого выстрела Стас жал на спусковой крючок, но ведь мазал. А в спины убегающим людям не стрелял, ну, разве что сгоряча пальнул пару раз вслед кавказцу с «узи».
– Офигеть! Это же фуфло голимое! – рассматривая трофейный автомат, возмущенно и торжествующе протянул Маслин.
«Узи» хотя бы стальные шарики выбрасывала, а эта штука даже водой не плевалась, но при этом так же точно копировала настоящее оружие. Хотя нет, отличия имелись, и сейчас их можно было заметить. Видно, что муляж из пластика. Цевье отсвечивает у него не так, как у настоящего автомата, жерло ствола совсем не глубокое. Но с расстояния все казалось весьма реальным. Смертельно опасным. Да и обстановка к тому располагала. У страха глаза велики – именно на это и рассчитывали кавказцы.
Кумпол поднял «ТТ» покойного Давида, направил ствол в землю, нажал на спусковой крючок и даже вздрогнул от неожиданности, хотя должен был понимать, что ствол боевой. Когда пистолет в руке, не так уж и сложно определить, настоящий он или фальшивый.
– А ведь он тебя замочить мог! – большими глазами глянув на Стаса, сказал Маслин.
– А потом тебя, – продолжил Кумпол. – И меня.
Справа от них один за другим прозвучали два выстрела – это Шатырь добил еще одного раненого беглеца.
Какое-то время Кумпол в раздумье смотрел на него, затем встряхнулся и велел бросать все и сматывать удочки. Стас его прекрасно понимал. Он и сам хотел поскорее убраться отсюда и постараться забыть…
Но ведь он никогда не сможет вычеркнуть из памяти этот проклятый день, когда впервые убил человека. Да, Стас защищался, но как доказать это суду, когда к его горлу приставят меч правосудия?.. Вдруг ему вышку за убийство дадут? Да и пятнадцать лет строгого режима не украсят его жизнь.
Стас еще не вышел из шокового состояния, но в голове уже скрипели мысли. Он искал выход из создавшегося положения.
– Может, трупы закопаем? – спросил парень чуть позже, когда брошенные машины и их покойные пассажиры остались позади.
– Зачем? – нервно спросил Кумпол.
– Так менты ведь подъедут, выяснять начнут.
– Плевать!
– А если трупов не будет, то и выяснять нечего. – Стас пожал плечами.
Он не был уверен в том, что говорил, но мнения своего не изменил. Состояние у него было такое, что он без труда мог бы в одиночку вырыть яму под братскую могилу. Сильное нервное возбуждение высвободило в нем не один киловатт полезной энергии. Во всяком случае, так ему казалось.
– Что, страшно? – Кумпол язвительно глянул на него.
– Страшно, – честно признался Стас. – Как и тебе.
– Не страшно!
– Всем было страшно! У всех очко играло!
– Слышь, ты!.. – рыкнул на Стаса Кумпол, но тут же сам себя осадил и приказал: – Маслин, давай назад!
Тот все понял и согласно кивнул. Шатырь тоже не стал возражать. Никому не хотелось садиться в тюрьму из-за каких-то уродов.
Глава 3
Можно ли оживить стальной шест и отдаться ему со всей страстью душой и телом? Именно этот вопрос и возник у Стаса. Под звуки танцевальной музыки, усиленной спецэффектами, на сцене вокруг пилона извивалась полуобнаженная девушка с великолепной фигурой. Не сказать, что ее движения были профессионально отточены. Даже неискушенный взгляд мог отыскать огрехи в технике, но при этом стриптизерша безупречно попадала в музыку, а главное, она вкладывала в танец всю свою душу.
Эротическая энергия не просто выплескивалась из нее, она заполняла пространство, электризовала его, создавала атмосферу разнузданного праздника. Стальной шест был ее партнером, которого она рьяно соблазняла своей красотой и страстью. Пилон вдруг ожил, завибрировал, как мужчина, готовый к последнему броску, чтобы овладеть податливой женщиной, но именно в этот момент девушка и остановилась. Она ярко улыбнулась Басмачу и длинными изящными пальцами провела по шесту так, как будто благодарила его за танец.