Никто не хотел убивать
Шрифт:
— Никакой, но, может, именно в этом и есть какой-то смысл?
— Смысл есть во всем, — философски заметил Олег, — только надо в нем разобраться.
— Нечего здесь разбираться, — решительно заявила Лариса, — просто потому, что никакого смысла здесь нет.
— Потому что ты так решила?
— Нет, не вяжутся проститутки и весь этот их бизнес с телефонами и печатными платами. К тому же я думаю, что они не признаются в убийстве Светланы просто потому, что действительно этого не делали. Убить случайно, вместо кого-то? Я могла бы в это поверить, если бы все произошло не так жестоко. Вспомни раны на теле Звонаревой.
— Ты права, — констатировал Олег. — И что дальше?
— А дальше надо смотреть и думать. Тащи дело…
— А что его тащить-то? Оно у меня в сейфе. И если честно, за всей этой катавасией я толком его ни разу не смотрел от начала до конца. Потому что в тот момент когда я его достаю, обязательно что-нибудь случается и приходится нестись черт знает куда.
— Вот и хорошо. Сейчас вместе и посмотрим. Должен же быть хоть один свидетель.
Карташов повернулся, открыл сейф и извлек на свет тоненькую папочку.
— Судя по виду, не густо, — усмехнулась Лариса, оценивая объем папки.
— Да с материалами толком еще никто и не работал, — оправдывался Карташов.
— Значит, это сделаем мы, — подвела итог Лариса, придвинувшись к столу и садясь поудобнее.
— Вообще-то я не могу с тобой обсуждать эти проблемы, — неуверенно-официально начал Олег.
— Да ладно тебе, — махнула она рукой. — Я о твоих тайнах следствия знаю больше, чем ты сам.
Олег пожал плечами, открыл папку, и они вдвоем углубились в материалы.
Согласно им, гражданку Звонареву Светлану Георгиевну обнаружили мертвой в ее собственной квартире. Вызов бригады был произведен анонимным звонком. Обследуя телесные повреждения, судмедэксперты констатировали, что убитой было нанесено семь ножевых ранений в область живота и груди. Каждое из них было смертельным. Тем не менее Звонарева была впоследствии задушена. Осмотр места преступления показал, что своего убийцу потерпевшая, скорее всего, знала, так как на столе стояли две рюмки, закуска и бутылка водки «Смирнов». Следов борьбы на кухне замечено не было. А большой беспорядок по всей квартире свидетельствует о том, что злоумышленник или что-то искал, или имитировал ограбление. Денег и ценных вещей в квартире обнаружено не было…
— Ты знаешь, может быть, в этом и есть смысл? — задала риторический вопрос Лариса. — Я тоже это заметила — беспорядок был ужасающий. Понимаешь? Это было как-то чересчур, действительно как-то нарочито. На кухне тоже было не бог весть как прибрано, но все же не такой разгром, как в комнате.
— Попробуем рассуждать логически, — сдвинул брови Олег. — Кто мог убить Светлану? Какой-то ненормальный жених одной из девчонок?
— Ну, это ты загнул. Сейчас некоторые мужья посылают своих жен на панель со спокойной совестью — и то ничего, а тут какой-то жених… К тому же при чем тут Света? Уж если кого и убивать, то как раз ту самую девушку, чтобы не шлялась где ни попадя. А Светлана, как я поняла, насильно их никуда не тащила. У них там конкурс похлеще, чем в иной вуз.
— Я не утверждаю, я пока что строю предположения. Надо же хоть с чего-то начать.
— Надо, — согласилась Лариса.
— Во-вторых, это могли быть простые разборки: кому-то денег не дала, ее и грохнули. А убивать, в общем-то, и не хотели. Только ножом покололи немного: вдруг признается, где деньги лежат. А дамочка слабенькая оказалась — взяла и умерла… Ну, а тут уж и душить пришлось. С целью оживления, наверное… Методом противодействия.
— Мрачный у вас юморок, Олег Валерьянович, — съехидничала Лариса. — Насчет разборок, конечно, стоит подумать. Может быть, она действительно кому-то была должна?
— Да, но есть еще и третий вариант, — поднял Олег вверх указательный палец.
— Это какой?
— Может быть, ее убила одна из девушек. Уж больно все как-то сумбурно и непоследовательно. Очень похоже на женское преступление. И эти садистские удары — ты извини, но мужик не станет так поступать. Это удел ненормальных женщин.
— Слушай, а может быть, ты и прав, — пропустив мимо ушей фразу о женском характере преступления, воскликнула Лариса. — Я это совсем упустила из виду. Ведь на самом деле все могло быть именно так. И виноватой может оказаться та самая Оля, которая горячо заявляла об алиби своего так называемого жениха Виктора. А может быть, они вместе это и сделали.
— Это еще зачем?
— Если Оля была одна, то… — Лариса задумалась. — Допустим, у Светланы с Виктором была интрижка, которая переросла во что-то большее. А Оля, одержимая Виктором, просто устранила соперницу.
— В таком случае Оля после нашего разговора с ней должна была поехать в Москву, чтобы убить там Оксану. По-моему, она и есть главная ее соперница.
— А может быть, она это и сделала. Откуда мы знаем?
— Я не думаю, что она так сделала. В этом случае ты тоже должна была оказаться трупом. Ты же провела с Виктором довольно много времени, и всякое могло между вами произойти.
— Да, но я не собираюсь его на себе женить.
— Оля может об этом и не знать…
Олег пристально посмотрел на Ларису.
— Ладно, мы с тобой сейчас договоримся неизвестно до чего, — сказал он после паузы. — Но если отбросить всю чепуху, которую мы с тобой тут несли, то предположение о виновности Оли не лишено резонов. Мало ли что у них там было?! Может, у нее доля в фирме была. Черт, рано мы с тобой поговорили с этой самой «сладкой парочкой»…
— Подожди, — вдруг вспомнила Лариса, — а ведь твоя версия может быть и настоящей.
— Да? — недоверчиво спросил Карташов.
— Помнишь, когда я пошла купаться и возвратилась? Наши с тобой соседи в это время выясняли отношения, и кое-что я слышала. Оля обвиняла Виктора в том, что он — цитирую по памяти: «Может быть, эту Светку и… во все места». Скорее всего, подразумевалось «трахал», потому что одного слова я не расслышала.
— Это интересно, — оживился Олег. — Черт, неужели Оля? Но почему?
— Подожди делать выводы. Мы с тобой остановились на полпути. Листаем папку дальше.