Никто не ожидал, что мы изменим мир
Шрифт:
В 1946 году Рав учился в Бейт Мидраш Говоха в Лейквуде, Нью-Джерси. Эта ешива, незадолго до того основанная выдающимся Рабби Аароном Котлером, посылала запросы в другие школы нью-йоркской агломерации, с тем чтобы они присылали в нее своих лучших учеников. По окончании учебного года Шрага вернулся в ешиву Тора Водаас, чтобы окончить школу. Завершил свое формальное религиозное образование он в Бейт Мидраш Эльон в районе Монси, в пригороде Нью-Йорка, высшем учебном заведении под эгидой ешивы Тора Водаас, в 1950–1960-е годы считавшемся элитным образовательным учреждением. Там он получил диплом и звание раввина в конце 1951 года.
За долгие годы глубокого изучения мой муж изучал Тору (Пятикнижие Моисея и Устную Тору)
Учась в старшей школе, Рав, чтобы помочь семье, нередко брал лошадь с фургоном и ехал к бухте Джамейка. В те времена эта местность представляла собой огромное болото. Он рубил тростник, растущий в трясине, грузил его в фургон и привозил домой, чтобы продать соседям для строительства сукки (специальным образом построенный шалаш) к празднику Суккот. Старый друг мужа рассказал мне, что в 1947 году отец Рава привозил из швейной мастерской свитера и Рав продавал их своим одноклассникам по 2 доллара за штуку.
После получения звания раввина в 1951 году Рав начал преподавать основы Торы в младших классах близлежащей ешивы в Монси, что было распространенной практикой для молодых раввинов. Примерно в то же время он женился на Ривке Брандвайн. Как было принято в их кругу, ее родители выплатили молодой паре 10 000 долларов в качестве небольшого приданого на семейные расходы и выкуп первенца.
Ривку описывали как скромную девушку, вышедшую из преуспевающей семьи израильских поселенцев. Ее предки начиная с XVI века жили в Цфате, считавшемся одним из четырех священных иудейских городов и центром изучения каббалы. Насколько нам известно, линия Ривки восходит напрямую к царю Давиду, а значит, ее семья состоит в родстве с каждым выдающимся раввином в истории, включая легендарного Бааль Шем Това. Отец Ривки – израильтянин в четвертом или пятом поколении, его предки похоронены на древнем Старом кладбище, где веками ранее был погребен великий каббалист Рабби Ицхак Лурия (Ари). Поскольку в семье Рава не было столь выдающихся людей, союз с Ривкой был предметом большой гордости для его родителей.
Рав и его молодая жена начали свою совместную жизнь в бруклинском еврейском квартале возле Истерн-Паркуэй и Проспект-парк, где и по сей день живет много ортодоксальных семей. В этом браке на свет появилось восемь детей – четыре девочки и четыре мальчика. На деньги из приданого Рав купил трехэтажный таунхаус с кессонными потолками. Они с женой занимали верхний этаж, второй этаж сдавали другой семье, а нижний был арендован под склад. Сестра Ривки жила в четырех кварталах от них, на Кэрролл-стрит. И хотя родители Ривки оставались в Израиле, ее брат тоже обосновался неподалеку в Нью-Йорке. Родители Рава к тому времени переехали в пляжную зону Рокавей, а брат Зигмунд проживал в бруклинском районе Флэтбуш.
Несмотря на кажущееся благополучие традиционной жизни раввина, через несколько лет после того, как Рав начал преподавать в ешиве, на душе у него стало неспокойно. Он чувствовал, что это дело не для него. В нем поселилась тревога. Рав неустанно спрашивал себя: «Чего на самом деле я могу достичь?» В то время он начал расставаться с некоторыми иллюзиями относительно религии. Ортодоксальный иудаизм в том виде, в каком его преподавали, не давал практических ответов на реальные жизненные вопросы. Раву необходимо было попробовать себя в чем-то другом.
Очень важно при этом понимать, что, несмотря на разочарования, мой муж никогда не отрекался от ортодоксального иудаизма. И никогда не переставал учить людей. В конце концов, Рав был Львом, а они все прирожденные учителя.
Филипп Грубергер начал вести бизнес со своим свояком, Хершелем Уоллингером, мужем сестры Ривки. Шрага Файвел – так звали моего мужа на иврите, а Филипп – английский эквивалент имени Файвел, который он использовал для светских дел. Позднее, переехав в Израиль, мы сократили фамилию Грубергер до Берг. Филипп Грубергер и Хершель Уоллингер стали страховыми агентами и открыли офис в центре Бруклина по адресу Ремсен-стрит, 127, недалеко от станции «Боро-холл». Здесь они выписывали полисы на правительственные и муниципальные здания Нью-Йорка и страховали генеральных подрядчиков.
По обычаю, ортодоксальные мужчины и замужние женщины не должны ходить с непокрытой головой. Мужчины носят шляпы или кипы, а женщины – шляпы или парики. Рав никогда не приходил на встречи с непокрытой головой, но когда в некоторых ситуациях он чувствовал, что кипа или шляпа будет неуместна, то надевал небольшой парик.
Их дело быстро начало процветать. Учитывая, что многие из клиентов входили в государственные структуры, в конце 50-х – начале 60-х годов у Рава появились связи в политической среде. Это позволило ему служить своеобразным проводником между религиозным и светским миром – и эту роль он сохранит на всю жизнь. До того, как за дело взялся Рав, ортодоксальные евреи Нью-Йорка оставались довольно изолированным сообществом и не имели политического влияния. Но он начал менять это положение дел. Рав стал первым, кто начал приглашать таких людей, как, например, мэр Нью-Йорка Роберт Вагнер, на встречи с лидерами различных ортодоксальных и ультраортодоксальных общин.
Ему было лишь немного за тридцать, когда он познакомил влиятельных государственных лиц с хасидской общиной, своими друзьями и соседями в надежде, что эти люди начнут лучше понимать друг друга. Рав начал консультировать муниципального советника Пола Р. Скривейна, председателя Городского совета Нью-Йорка, за символическую плату – один доллар в год. Некогда бывший водителем мусоровоза, Скривейн стал влиятельной политической фигурой в среде нью-йоркских демократов. Скривейн вел и мэрскую избирательную кампанию Роберта Вагнера, и кампанию по избранию в Сенат Роберта Ф. Кеннеди. Он определил роль города в борьбе президента Линдона Б. Джонсона с бедностью и помогал Роберту Мозесу в организации Всемирной выставки 1964 года. Связи со Скривейном сделали Рава заметным политическим игроком. Как выразился Исраэль Лифшульц, репортер из Jewish Look New York, в своей статье в 1975 году, этот молодой «предприимчивый раввин перепрыгнул политический забор с проворством и изяществом олимпийского атлета».
В 1958 году мне было 16 лет и я жила у своей бабушки Роуз. В детстве я нередко была сама по себе. В те времена мне приходилось зарабатывать, чтобы окончить школу. Полгода я проработала секретарем в страховом агентстве «Редженси» в Бруклине. Я приходила в офис после уроков: отвечала на звонки, встречала клиентов, сортировала почту и назначала встречи. Мои работодатели, рабби Филипп Грубергер и Хершель Уоллингер, брали свои скромные офисы в субаренду у более крупного страхового агента. Я находила это весьма хитрым решением: ведь, явившись на встречу, наши клиенты проходили через целое море столов по пути к «Редженси» – создавалось впечатление, будто все это были сплошь сотрудники Грубергера и Уоллингера и что бизнес шел более успешно, чем это было на самом деле на заре их карьеры.