Никто не уйдет
Шрифт:
И густые тени, прятавшиеся под сенью корявых ветвей, действительно, шевельнулись. Шевельнулись – и двинулись навстречу людям, и следом за ними стелился туман, окутывая их и мешая рассмотреть, что же там происходит на самом деле.
Но позади людей небо уже озарилось изумрудным заревом, уже полыхали и переливались малахитовыми сполохами хмурые тучи – это разгоралась зеленая заря Зоны, частое явление в этих местах, где густые испарения прокисших болот порой преподносят невольному зрителю удивительные картины.
И когда изумрудные первые лучи восходящего солнца мазнули по теням впереди, и когда понятно стало, что они такое, Снайпер даже не особенно и удивился. Слишком часто оживали в Зоне мертвые для того, чтобы удивляться их появлению. Это у новичков, встретивших этого, мигом коленки трястись начинают, а бывалого сталкера ходячими трупами не напугать. Живые-то по-любому опаснее будут.
Правда, эти выглядели реально жутко.
В рассветном сумраке зоркие глаза Снайпера сумели рассмотреть детали. Да, это были люди. Судя по рваным движениям, часто бестолковым – мертвые люди. Причем, выглядящие довольно погано.
Какие-то рваные, черные тряпки едва прикрывали тела умерших – а, может, это были клочья моха или густые пучки травы, которые мертвые порой напяливают на себя вместо одежды. В ходячих трупах остаются следы прижизненных привычек, которые после смерти выглядят карикатурно и нереально жутко. А еще у многих из этих мертвецов было что-то странное на голове, похожее на черную шапочку, из-под которой сочилось что-то гнойно-тягучее, порой заливая лицо полностью, превращая его в жуткую маску…
Мертвецов было около сотни, а, может, и больше. И все они медленно, рывками двигались к двум сталкерам. И бежать от них некуда. Слева горы, справа болото, аж чавкает жирной грязью, выталкивая на поверхность мутные пузыри. Только вперед – либо назад…
– Не возвращайся, если не уверен… – тихо произнес Шухарт.
– Что? – переспросил Снайпер, не отрывая взгляда от приближающихся трупов.
– Неважно, – отмахнулся Рэдрик.
Теперь он тоже в деталях рассмотрел мертвецов, хотя, похоже, вовсе не испытывал расстройства по этому поводу.
– Они безобидные, – произнес Шухарт. – Мой папаша тоже из этих – и ничего, дома у меня живет. Вернее, жил…
– Совсем ничего? – уточнил Снайпер.
Рэд, похоже, слегка сник.
– Ну, конечно, папаня теперь не совсем человек, – пробормотал он. – Но в то же время, доктор Пильман по радио говорил как-то, что это и не мертвецы, а слепки. Реконструкция, созданная Зоной по скелету умершего человека.
– Вопрос ровно один – на хрена Зоне они сдались? – буркнул Снайпер. – Ну, и что теперь делать с этими… слепками. Боюсь, они неслучайно к нам сюда тащатся.
– Да забей ты, – посоветовал Шухарт. – Говорю же, безобидные они.
– А что это у них на головах?
Зеленоватый солнечный луч скользнул по голове ближайшего кадавра – и обоим сталкерам всё стало ясно. Не шапочка это, а месиво из гнилой крови на том месте, где положено быть волосам.
– Мать их… – ругнулся Шухарт, невольно крепче сжав рукоять пистолета. – Здесь в позапрошлом веке наши предки крепко воевали с племенами аборигенов-сиу. Скальпы снимали и те, и другие…
– И хоронили своих мертвецов в одну и ту же землю, – пробормотал Снайпер.
Солнце, высунувшее макушку из пелены изумрудных облаков, теперь позволяло увидеть картину в полном объеме. Мертвые, умершие полтора века назад, шли к людям, сжимая в руках остатки сгнившего оружия – сабли, изъеденные ржавчиной, стволы ружей, черные от слизи, узкие метательные топоры без рукоятей, из-за коррозии похожие на каменные орудия убийства, сделанные руками первобытного человека. Аборигены этой земли и завоеватели, пришедшие с другого континента, чтобы отнять чужое. «Муляжи», завернутые в остатки одежды, и зачем-то возрожденные Зоной. Снайперу подумалось: а, может, для того и возрожденные, чтобы напомнить самоуверенным янки, что не их эта земля, а тех, кого они когда-то убивали тысячами по праву сильного…
Но сейчас надо было что-то решать. «Муляжи» приближались рваной походкой паралитиков, и как-то не очень верилось в слова Шухарта, что эти жуткие создания абсолютно безобидны.
– Пойдем, все нормально будет, – сказал Рэдрик. – Папаня мой на старых рефлексах живет – ест, ходит по дому, даже спит иногда. И эти тоже…
Договорить он не успел. Ближайший кадавр неуклюже размахнулся и метнул в Рэда нечто, напоминающее короткое копье. Сталкер еле увернулся – железяка, просвистев в воздухе, шлепнулась в болото. Труп недовольно заскрипел – и ему так же мерзко, словно ножом по стеклу, ответила вся толпа. От жуткого, потустороннего звука даже у Снайпера на лбу пот выступил, и что-то дрогнуло внутри, будто по живому, оголенному нерву провели тупою пилой.
Второй кадавр занес над головой нечто, похожее на серп – и, вдруг, захрипев, опрокинулся навзничь. Пуля Снайпера вошла ему точно в лоб и полностью вынесла затылок. От такого удара мудрено удержать равновесие.
– У них тоже рефлексы, – сквозь зубы процедил Снайпер. – Только не как у твоего папани, а немного другие – убивать себе подобных. И у меня нет никакого желания стать жертвой их рефлексов.
– И что делать? – слегка ошарашенно произнес Шухарт.
Некоторый боевой опыт у него имелся, в украинской Зоне неслабо отшлифованный, но как пробиваться через толпу агрессивно настроенных зомби, он не имел ни малейшего представления. Тем более, что кадавр, которому Снайпер прострелил череп, и не собирался умирать. Сейчас он довольно неловко пытался подняться с земли, вертя простреленной башкой, словно пытаясь сориентироваться в пространстве.
Шухарту тут же вспомнились слова Пильмана из той же радиопередачи: «У живых покойников есть одно любопытное свойство – автономная жизнеспособность. Можно у них, например, отрезать ногу, и нога будет ходить… то есть не ходить, конечно… в общем, жить. Отдельно. Без всяких физиологических растворов». [10]
– Их нельзя убить, – проговорил он.
– Вижу, – отозвался Снайпер, отступая на шаг – живые трупы подошли уже слишком близко. – Поэтому бей по коленям. И экономь патроны. Один выстрел – одно колено.
10
Данную фразу во время интервью произносит доктор Пильман в романе Аркадия и Бориса Стругацких «Пикник на обочине».