Никтопия. Трое из рода «хэ»

Стэн МакГрегор медленно плыл на магнеборде по огромному высокому коридору космической станции "Мир". Слева за прозрачными стенами разворачивалась потрясающая панорама звездного скопления. Громадная вытягивающаяся и переплетающаяся сама с собой светло-коричневая формация, пылающая изнутри оранжевым огнем и подернутая экзистенциальной фиолетово-голубоватой дымкой, кое-где озаряемой раскаленными шарами молочно-синих молодых звезд завораживала наблюдателя своей грандиозностью и каким-то запредельным накалом, и величием космических энергий. Но Стэн не обращал на это никакого внимания. Он устал после долгого перелета с Никтопии и просто направлялся в бар, где намеревался закусить и пропустить стаканчик другой. И раз уж дела его привели на эту станцию, он решил наведаться в знаменитое заведение "Гагарин", где по слухам подавали некий, как в шутку его называли в народе, "мирской пунш" – напиток бодрящий сердце и прочищающий мозги. Если, конечно, добавляли некоторые остряки, у вас было и первое, и второе.

Магнеборд свернул из внешнего панорамного коридора станции в какую-то внутреннюю галерею, проплыл еще немного, замер возле ступенек металлической лестницы и мягко опустился на пол. Стэн сошел с магнеборда и поднялся по ступенькам к совершенно непримечательной, без всяких вывесок и указателей железной двери, на которой был постер с приятным широко улыбающимся молодым человеком в какой-то неизвестной МакГрегору форме. Дверь с заклепками и механической ручкой выглядела совершенно архаично в хайтековском облике станции. Стэн нажал на ручку, потянул тяжелую дверь на себя и шагнул во тьму. Несколько метров ему пришлось пробираться практически на ощупь и он уже было подумал что попал куда-то не по адресу. Но он сделал еще шаг и перед ним бесшумно раздвинулись створки, открывая внутреннее помещение знаменитого заведения. От абсолютной тьмы предбанника к приглушенному комфортному освещению залы его глаза адоптировались быстро и без неприятных ощущений. Внутри всё было также архаично как и входная дверь. МакГрегор шагнул вперед и вокруг него вспыхнула зеленым светом рамка, напоминающая рамки армадетектора. Но никакого оружия при нём не было, если не считать универсальной полиморфной отвертки, которую, конечно можно было превратить в шило или некое подобие стилета, но неужели здесь такое маниакальное отношение к опасным предметам. Стэн заметил как сидевшие за столиками поглядели в его сторону с любопытством. Некоторые улыбались. Но он, сделав вид что ничего не заметил, направился к освещенной навесными лампами стойке бара, ожидая что его вот-вот окрикнет какая-то охрана. Но никто не окрикнул. Стэн забрался на высокий стул рядом с протирающим стаканы барменом. Бармен, худой рослый молодой человек с открытым симпатичным лицом и большими темными глазами, дружелюбно улыбнулся ему.

– Доброго дня, мистер МакГрегор, – сказал он неожиданного глубоким сильным голосом, который по мнению Стэна больше подходил крупным дородным мужчинам, а не таким тощим субъектам. Бармен был одет в белоснежную идеально отутюженную рубашку с короткими рукавами и черные, словно поглощающие всякий свет брюки. На груди у него светился прямоугольный электронный бейджик, на котором значилось имя "Гюнтер". Но пока Стэн смотрел на бейдж, это имя сменилось на "Ральф". Затем на "Джойс". Затем на "Юрий". А потом снова появился Гюнтер. И дальше по кругу.

– Добрый день, – произнес Стэн и слегка растерянно протянул, глядя на бейдж: – э-э…

– Надо выбирать, мистер МакГрегор, – весело сказал бармен, поставив идеально прозрачный стакан куда-то за стойку и взяв следующий. – Всегда надо выбирать.

– Ясно, – улыбнулся Стэн и, чуть подумав, добавил: – Ральф.

В следующий момент на бейдже застыло имя "Ральф" и больше уже не менялось. То что бармен знал как зовут самого Стэна, последнего ничуть не удивляло. Он понимал, что в таком интеллектуальном и компьютеризированном комплексе как станция "Мир", человек, после того как он сошел с корабля и предъявил свои документы, идентифицирован практически всегда и везде. И всё же это было приятно, словно он старый завсегдатай "Гагарина", где его отлично знают и помнят.

Стэн поглядел в залу и спросил:

– Ну так что, Ральф, я могу выбрать любой столик?

Бармен отставил стакан.

– Не сегодня, мистер МакГрегор, – ответил Ральф. – У "Гагарина" свои традиции. Вход загорелся зеленым светом и значит вы новенький. А потому вы должны кое-что сделать, если хотите остаться здесь.

Стэн чуть напрягся. Вообще он намеревался тихо спокойно посидеть в уютном баре, может быть поболтать с симпатичной девицей или каким-нибудь бывалым парнем из Дальнего Космоса. А вот проходить какие-то, скорей всего нелепые, обряды посвящения ему определенно не хотелось. "Я уже слишком стар для всего этого дерьма", вспомнил он любимую фразу Василия Гладкова.

– Оплатить вступительный взнос? – Вяло поинтересовался Стэн, подготавливая себя к тому что возможно придется уйти и поискать забегаловку попроще, без традиций.

– Ну что вы, мистер МакГрегор, – улыбнулся Ральф и пробежался словно пианист длинными нервными пальцами по отполированной поверхности стойки. – Вам нужно поделиться с другими гостями какой-нибудь историей.

– Историей?!

– Вот именно, дружище! – Сказал кто-то у него за спиной и несильно хлопнул по плечу.

Стэн повернулся и встретился с глубоко посаженными смешливыми зелеными глазами странного человека. Его лицо словно было разделено на двое. Правая сторона выглядела намного более старой чем левая. На левой гладкая кожа с юношеским пушком, а правая какая-то высохшая, в морщинах, пятнах и щетине.

– Я Егор Трубников, – представился мужчина. – А-а, на это не обращай внимание, – махнул он рукой на свое лицо. – Это меня в хронотон затянуло. Кхм… наполовину. Ну так вот, как сказал Юрка, с тебя история, дружище. Сумеешь?

Стэн некоторое время безмолвно смотрел на этого непонятного человека, напоминавшего некую театральную химеру. Затем он обратил внимание на большой овальный стол, расположенный почти в центре залы. Возле стола уже находилось несколько мужчин и женщин и выжидательно глядели в его сторону. МакГрегор криво усмехнулся.

– Может и сумею, – проговорил он.

– Ну отлично, – воскликнул Егор и снова хлопнул Стэна. На этот раз по спине и гораздо сильнее. Левой рукой. Видимо она у него тоже моложе и сильнее чем правая, подумалось МакГрегору.

Через несколько минут он уже находился во главе овального стола, за которым весело рассаживались будущие слушатели. Они представлялись новичку, жали ему руку, он представлялся в ответ. Один из официантов расставлял тарелки и бутылки. МакГрегор взирал на все эти угощения с сомнением. Рыжеволосая женщина по имени Флориан, словно разгадав его взгляд, сказала ему:

– Не волнуйся, Стэн. С тебя только история. За стол платим мы.

– Да я в общем…, – начал МакГрегор, не зная что же собственно он хочет сказать.

– Не важно, – перебил его парень по имени Тибер Зонг. Невысокий, вроде бы молодой, но его невыразительное безвозрастное лицо, в обрамлении длинных прямых идеальных словно струящийся шелк седых волос, размывало и затуманивало казалось саму идею какого-либо возраста. – "В общем" нам не надо, ты конкретики, конкретики давай.

– Но только если врешь, всё равно пусть будет логично, это главное, – предупредил лысый мужчина по имени Гаскар Нафта. В ноздри у него был вставлен какой-то шарообразное устройство. – Я с Бурмы, там в воздухе много алойгвы, атмосфера землян нам уже не подходит, – ответил он на взгляд МакГрегора в сторону его носа.

– Ага, не подходит, – фыркнула светловолосая девушка по имени Серафима Ллойд. На ней был черный облегающий диспли – комбинезон, покрытый пиксельной матрицей и способный выводить любые изображения. Сейчас он показывал кости человеческого скелета. – Не слушай его, Стэн. Он перманентный наркоман, они на Бурме все такие. Этот шарик впрыскивает ему галюин прямо в мозг.

– Ох, Сима, ну что вы такое несете, – вздохнул Гаскар Нафта. – Вам откуда это знать? Да и вообще, вы же саму идею разума отрицаете.