Нильфии?ка Ангардории
Шрифт:
– Это после вчерашнего, да?
– Не унималась мама.
Лави подняла грустное личико, по щекам текли слезы.
Лавьера подошла к малышке и присела перед ней на корточки.
– А я сейчас возьму и выпью твои слезы!
– Лавьера приблизилась к щеке Лави.
– Ну-ка, у кого такие соленые слезки?
– Она прикоснулась к щеке дочери и втянула губами капельку.
– Какие вкусные, ммм.
И от обиды Лави не осталось и следа. Она взвизгнула, отодвинулась, замахала руками и с воплями кинулась бегать по комнате.
– Мои слезы! Не отдам!
– Кричала малышка, визжала и смеялась.
Лавьера поднялась на ноги и хмыкнула. Она догнала дочь и повалила ее на кровать. Детский заливистый смех заполнил всю комнату.
– Тебе нужно больше летать, Лави. Ты же не человек.
– А ты?
– Рыжие брови девочки поползли вверх.
– И я, - выдохнула Лавьера. Если хочешь научить ребенка чему-то полезному, то покажи ему пример! Но следовать этому правилу было непросто.
Немного помолчав, Лавьера продолжила:
– Лави, ты должна мне кое-что пообещать, - она погладила дочь по голове.
– Ты больше никогда не выкинешь ничего подобного.
На лице Лави пронеслось столько эмоций, что Лавьера растерялась и нахмурилась.
– Надо рассказать о твоем Даре Лавур.
Лави открыла рот, в глазах читалась обида.
– Даже не вздумай плакать!
– Лавьера взяла в ладони миниатюрное личико в форме сердечка.
– Послушай, малыш. Просто поверь, тебе лучше не делать… так.
– Но почему, мама?
– Она сказала это так, что у Лавьеры чуть было не разорвалось сердце.
– Подрастешь и все узнаешь.
Лави нахмурилась. Ну вот, всегда эти взрослые так: «Вырасти, Лави, и поймешь! Ты еще мала, Лави!». А когда вырастешь-то? Сколько ждать? Целую вечность, что ли? Она каждое утро подходила к маме и спрашивала: «А я уже выросла?», чем ее забавляла. Как же ей хотелось вырасти прямо сейчас, вот в эту самую минуту, чтобы понять, почему нельзя силой мысли преображать свой мир! Это же так прекрасно! Что плохого в том, чтобы жить так, как хочется?!
Лавьера продолжала пристально смотреть на дочь.
– Договорились? Просто пообещай мне.
Лави грустно вздохнула и сдалась:
– Ладно.
– Вот и славно. Нам надо научить тебя контролировать эту силу. Это важно, Лави.
Лави протяжно вздохнула и прикусила губу от обиды. Сколько она себя помнит мама и бабушка постоянно что-то ей запрещали и опекали ее - совсем не так, как другие родители опекают своих девочек. И Лави все гадала - почему? Но, кажется, этих ответов она не дождется, пока не вырастет. А ждать, наверное, целую вечность!
Все обиды вылетели из головы, как только они подошли к прозрачной стене. Личико Лави озарилось неподдельным восторгом. Дома нильфиек по кругу висели в воздухе. Их было очень много и все они с виду напоминали гигантские ракушки. Прямо посередине, чуть ниже, располагалось пустое пространство. В день Обряда там вырастало едва различимое белоснежное облако. Лави смотрела во все глаза и с нетерпением постукивала ногой по стене.
Первой на облаке появилась Равни - правительница Ангардории и нильфийка Равновесия. Ее выбеленные космы доставали до облачка. Худые ноги, как и все тело, прикрывала сверкающая серебристая ткань, в руках - белоснежный Посох Равновесия из особенного растения. Ее морщинистое лицо будто разглаживалось при его жемчужном сиянии.
Лави подошла еще ближе и смотрела так, словно боялась что-то упустить из виду. Это был первый в ее жизни Обряд! Нельзя упустить ни одной детали! Возле Равни выросла фигура: прекрасная девушка с черными шелковистыми волосами до пояса. Ровная осанка, расправленные плечи. Девушка повернулась лицом и между бровями Лави пролегла складка. Прекрасная незнакомка, казалось, смотрела прямо на девочку, несмотря на разделяющее их расстояние. Лави моргнула. «Ну не может же такого быть, чтобы она меня увидела, ведь так»?
Лави поспешно отвернулась и принялась перебирать в памяти все, чему ее учили мама с бабушкой.
Ангардория делилась на четыре сектора: Серебристый, где обитали целители. Они жили в смешных деревянных парящих по небу домиках. Их мази исцеляли ушибы, глубокие раны и даже смертельные недуги. В Пурпурном секторе жили ткачи и творцы. Они пряли на своих станках волшебные ткани. Потом швеи шили одежду, согревающую в холодную пору и охлаждающую тело в знойную жару. А живописцы рисовали такие картины, которые оживали под их кистью. В Фиолетовом секторе жили строители, конюхи, создатели воздушных колесниц и наставники. Четвертый, Жемчужный, где жила Лави, занимали нильфы и нильфийки с особенным Даром.
Каждый род обладал каким-то качеством, который преобладал в них, и его было так много, что они могли влиять на других: зависть, надежда, гармония, счастье, спокойствие, вера, ревность, тревога и любовь. Зависть, Ревность, Исцеление и Тревога помогали Равни в Ангардории, выполняли поручения правительницы. Они не совались в мир людей без надобности. А вот остальные служили людям, улучшая их жизни и мир в целом. Мужчин называли нильфами, а женщин и детей - нильфийками. Правда, Лави не все понимала. К примеру, почему у тех, кому достался этот странный Дар и выпала честь служить миру людей, имена начинались с одной буквы?
Нильфийка любви - на «Л», нильфийка ревности - на «Р», нильфийка зависти - на «З» и так все остальные. Почему другие носят обычные имена, наподобие «Нейл», «Лимба»? Да и мама, как всегда, отмахнулась и сослалась, что Лави еще мала. Как обычно!
Нильфийки в роду Лави обладали Даром любви. Они отличались яркими волосами, зелеными глазами и тоненьким телом. Их Дар успокаивал душу, исцелял разбитое сердце, наполнял душу теплом и обволакивал теплотой, чистотой и добротой.
После Обряда в день совершеннолетия волшебный прядильный станок в Башне мира, находившейся на безлюдной территории, на куске легкой как пушинка ткани выдавал нильфийке территорию, отведенную ей для служения в мире людей. А после рабочего дня с защитного кулона считывалась важная информация: где нильфийка побывала, насколько продуктивной была ее работа.