Нильфии?ка Ангардории
Шрифт:
Лавур столько ей рассказала о человеческом мире, что голова раскалывалась. И девочка уже догадалась, что это далеко не все и ей еще много чего предстоит узнать!
Лави крепко сжала монетку в ладошке, ей и правда стало не так страшно оказаться внутри этого неприятного с виду здания. Малышка повернула к бабушке свое серьезное личико и кивнула, давая понять, что она готова.
Лавур в двух словах рассказала, что это за место. Это - городская больница, и они направляются в онкологическое отделение. Лави не поняла ни слова. Но,
– Лавур, почему ты ничего не делаешь? Отдай им свою пыльцу!
– На одном дыхании произнесла девочка, ошарашенная увиденным. В Ангардории никогда не было боли, там царили лишь красота и равновесие. А здесь внизу - горечь и отчаяние. Но, как же так? Ведь человеческий мир так прекрасен!
– Не торопись, Лави. Я привела тебя сюда не просто так.
Они находились перед какой-то дверью, выкрашенной белой краской. Дверь резко отворилась и Лави прислонилась к бежевой стене вслед за бабушкой. Из больничной палаты вышел высокий мужчина в очках, седина покрывала его голову. Он внимательно прочитал какие-то бумаги, опечалено вздохнул, закрыл папку и направился куда-то по коридору.
По спине Лави пробежал холодок. Ей здесь не нравилось: эти стены, впитывающие в себя боль и отчаяние, словно целились в нее и хотели раздавить. Для нее это слишком…
– Талисман, помнишь?
– Спросила Лавур.
Лави, затаив дыхание, перевела взгляд на кулачок, в котором была монетка, и сжала его еще сильнее, так сильно, что побелели костяшки пальцев.
Лавур полетела вперед, пока дверь не закрылась. Лави, сглотнув ком в горле, последовала за ней. Она закрыла глаза, ожидая увидеть что-то ужасное.
– Не бойся, трусишка. Тебе никто не навредит.
Но открыть глаза все равно было страшно! Тот самый едкий запах антисептиков– как сказала бабушка - витал в воздухе, а до ушей доносился странный писк.
Лави резко открыла глаза, не разжимая кулак, и уставилась на странный аппарат с каким-то рисунком, которого она в жизни не видела, на трубки, и, наконец, на неподвижно лежащего мальчика. На белоснежных простынях большой кровати он казался таким беззащитным и маленьким, что в груди Лави снова неприятно кольнуло.
– Он что, умирает?
– Тихо прошептала девочка.
– Он болен. Мы ничего не можем с этим поделать. Но можем облегчить боль, хотя бы ненадолго.
– Как же так?
– Спросила Лави, язык в ее рту стал невероятно тяжелым.
– Мы же нильфийки, у нас есть Дар! Мы точно можем его вылечить!
Лавур покачала головой и прикрыла глаза, словно ей и самой было невыносимо больно смотреть на мальчика, внешне казавшегося примерно такого же возраста, что и Лави, но заметно исхудавшего.
– Мы не всесильны, Лави, - она задумалась о чем-то своем, ее взгляд помрачнел.
– Хочешь, сделай это сама…
– А?
– Лави резко повернулась к бабушке.
– Что?
– Держи, - Лавур протянула внучке мешочек с пыльцой.
– Ты хочешь, чтобы я сама облегчила ему боль?
– Именно так.
Лави открыла рот, все еще не веря доброте бабушки. Обычна та была с ней построже.
В голову Лави закралась безумная мысль.
– Можно, я побуду с ним недолго?
Кустистые брови Лавур подскочили вверх.
– Пожалуйста. Это ведь мой первый раз. Прошу тебя, Лавур. Ну, пожалуйста!
Лавур сдалась.
– Ну, хорошо. Просто посыпь его пыльцой и уходи. Жду тебя за дверью.
Лави кивнула. Лавур подлетела к двери и обернулась посмотреть на мальчика, опасаясь, что тот проснется. Но тот спал крепким сном. Лавур поднесла к губам защитный медальон и произнесла нужные слова, которые открывали двери и замки на них. Ручка двери тут же крутанулась влево, и дверь приоткрылась. Лавур исчезла за дверью, предоставляя внучке шанс все сделать самой. Это был ее первый раз!
Лави сглотнула ком в горле. В ее левой руке крепко зажата монетка, а в правой - мешочек с пыльцой. Она подлетела поближе к кровати, где лежал мальчик. Встала на ноги, перевела взгляд на мешочек. Тело предательски задрожало. Лави потянула за узелок, и горлышко из мешковины расширилось, в нем показалась бархатная пыльца.
Лави поставила мешочек на кровать, чтобы не разжимать ладонь - монетка все-таки и правда обладала какой-то силой, с ней было не так страшно - и погрузила ладошку в пыльцу.
– Ты ангел?
– Спросил мальчик. Он смотрел прямо на Лави.
Глаза девочки округлились от ужаса. Она замерла на месте.
– Ты пришла за мной? Уже пора?
– Продолжал мальчик.
Лави медленно повернула голову в сторону, чтобы понять, к кому он обращается. Но в больничной палате, кроме них двоих, больше никого не было.
– Ты что, видишь меня?
– Прошептала Лави на одном дыхании.
Мальчик резко схватил ее за руку, в которой была зажата монетка. У Лави перехватило дыхание. Она резко дернулась, зацепила мешочек, и он упал вниз, а пыльца рассыпалась по полу.
Лави заткнула рот ладошкой, присела на корточки.
– Что ты натворил?
– Пропищала она.
– А что? Там было что-то важное?
– Усталым безжизненным голосом произнес мальчик. Под его глазами пролегли темные круги.
– Как тебя зовут?
– Спросил мальчик, а Лави утонула в его темно-синих глазах.
– Лави, - выпалила она.
– Приятно с тобой познакомиться, Лави. А я - Оливер.
Лави забыла и про бабушку, и про мешочек. Она - не пойми зачем - разжала кулачок, с досадой посмотрела на ладонь, где лежала монетка бесстрашия, и протянула мальчику.