Нильфии?ка Ангардории
Шрифт:
Лави убрала руку со лба мужчины, вздохнула и с трудом открыла глаза. Лицо покрывали капельки пота, под глазами появились темные круги. Ее рыжие брови медленно поползли вверх, когда Кристофер прикрыл глаза. По его щекам потекли слезы, а на лице отразилась решительность. Он втянул носом воздух и попытался встать еще раз. И еще. И еще - до тех пор, пока, усталый и изможденный, не сел на кровати. Темная прядь волос прилипла к потному лбу, а на лице появилась счастливая улыбка.
В этот самый момент в палату вошла медсестра. Ее глаза округлились, она резко развернулась и побежала.
– Ну, все! Думаю, мы здесь больше не нужны. Сейчас медсестра приведет врача.
– Пока, Кристофер. Я проведаю тебя завтра!
– Сказала Надин так, словно Кристофер мог ее слышать, но он лишь тяжело дышал и улыбался. Из глаз бежали слезы облегчения и радости.
Лави улыбнулась измученной улыбкой. Глаза закрывались, она еле держала себя в руках, чтобы от усталости не свернуться калачиком на кровати Кристофера. Места там было мало даже для него.
– Лави, у тебя еще много «целей» на сегодня?
– Поинтересовалась Вера.
– Одна, - зевая, сказала Лави.
Надин нахмурилась, подлетела к Лави и приложила ладонь к ее лбу.
– Да ты горишь! Что с тобой?
Лави лишь растерянно уставилась на подругу.
– Ты пользуешься медальоном?
– Это уже была Вера.
Лави опустила на него глаза и удивилась. Она не активизировала мамин медальон!
Вера взяла ее за руку, пока Лави проводила рукой по медальону. Но ничего не получилось. Тело не слушалось.
– Сосредоточься!
– Сказала Надин.
– Попробуй еще раз.
Лави прислонила к медальону палец и зажмурилась. Она почувствовала резкую боль в пальце, будто в кожу вонзилась игла. Через несколько мгновений по телу потекла сила. Спина нильфийки выгнулась, плечи расправились, дышать стало заметно легче.
Она открыла глаза и увидела улыбающиеся лица подруг.
– Ну вот, другое дело!
– Сказали одновременно Надин и Вера.
Они поплыли к «цели» Лави. Это была девочка со сломанной рукой. Ее рука была перевязана. В палате сидела мама девочки и гладила дочку по голове. А малышка смотрела на нее печальными глазами, в которых плескалась вина.
Лави подлетела к ней и посыпала пыльцой ее макушку. Девочка улыбнулась, ее личико вспыхнуло от незнакомого внутреннего тепла, разливающегося по всему телу. Ей стало так хорошо, что она прижалась к груди мамы, а та обняла дочь с такой теплотой, что у Лави защемило в сердце.
Глава 8 - Троица
Три нильфийки сидели на черепичной крыше какого-то заброшенного дома. До возвращения в Ангардорию еще оставалось время. Пышечка Надин развернула бумагу и вгрызлась зубами в гамбургер, от которого струился такой запах, что было невозможно удержаться. Она зажмурилась и жевала с таким аппетитом, словно не ела всю неделю.
Вера сидела рядом и пила через трубочку коктейль с лаймом и мятой. Она поправила на себе свое любимое серое строгое платье, заправила за ухо светлую прядь волос, сделала глоток освежающей жидкости и зажмурилась.
Надин доела гамбургер и облизала пальцы.
– Боже, девочки, как же это вкусно! Ну почему в Ангардории такого нет, а? Почему там такая скука смертная? За вот это, - она кивнула на пустую обертку из-под гамбургера - можно жизнь отдать! Лави, а ты почему не ешь?
Лави бросила равнодушный взгляд на гамбургер, лежавший рядом с ней. Запах искушал, но аппетита совсем не было.
– Бери, если хочешь, мне перехотелось, - сказала Лави.
Надин пожала плечами, взяла гамбургер, развернула бумагу, в которую он был завернут, и с аппетитом откусила крупный кусок. Да так, что подавилась. Лави и Вера похлопали ее по спине.
Надин откашлялась, по щекам побежали слезы. Она подышала, пришла в чувство, перевела взгляд на гамбургер и снова накинулась на него так, будто от этого зависела вся ее жизнь.
Вера хмыкнула и отвернулась от Надин. У нильфийки Надежды была большая слабость к еде, особенно к человеческой. Равни запрещала прикасаться к чему-либо в мире людей, но нильфийки нарушали этот запрет. Как можно служить людям и держаться подальше от этих лакомств?
Лави рассматривала черепичные крыши домов смотрела прямо перед собой.
– Что с тобой?
– Спросила Вера.
– Выкладывай, давай! Вижу, тебя что-то мучает.
– Ага, и не ешь ничего, - ответила Надин и икнула.
Лави пожала плечами.
– Да особо ничего. Просто это мой первый день. Видимо, перенервничала - вот и все!
– Ну, нам-то ты не заливай! Мы дружим с самого детства, - сказала Надин, запихнув в рот остатки булки с мясом и кусочком соленого огурца.
– Думаю, куда могла пропасть мама?
Надин дожевала остатки еды и задумчиво посмотрела на подругу.
– Думаю, она где-то здесь, - продолжила Лави.
– Где это здесь?
– Нахмурилась Надин. Догадка осенила пышечку, ее глаза округлились.
– Ты хочешь сказать, она в мире людей?
Лави кивнула.
– Я мечтала отправиться на ее поиски сразу, как попаду в мир людей. Я сюда попала. Но нет никаких сил ее искать.
– Лави грустно вздохнула.
– Даже не представляю, с чего начать. Все эти годы я искала ее в Ангардории. Даже обыскала обитель Равни, и ничего…
Вера и Надин снова переглянулись. Видимо, это вошло в привычку.
– Ты… Что сделала?
– Осторожно переспросила Вера.
Лави вздохнула.
– Ну не может же такого быть, чтобы нильфийка просто исчезла, а ее медальон нашли у границы. Она как будто она сквозь землю провалилась. Если ее нет в Ангардории, то она здесь. Я думала, что ее медальон даст мне хоть какую-то подсказку…
Надин и Вера с сочувствием посмотрели на подругу.
– Что, если она и, правда, мертва?
– Лави закрыла глаза. Думать об этом было невыносимо.
– Ее нет рядом столько лет, а я по-прежнему думаю, что она просто застряла в мире людей и не успела вернуться в Ангардорию. Что, если она жива, но находится в опасности, и ей нужна помощь, а я просто сижу на этой крыше и теряю время?