Нильфии?ка Ангардории
Шрифт:
Нильфийки Зависти стояли с прямыми осанками и приподнятыми подбородками. Нильфийки Тревоги, как и всегда, жались друг другу, сутулились и кусали губы. Они постоянно нервничали, поправляли платья и накручивали других. Нильфийки Ревности держались за руки, иногда гладили друг друга по волосам и с улыбкой что-то шептали друг другу.
Равни появилась из ниоткуда. В правой руке сиял, словно усыпанный бриллиантами, белоснежный посох. На лице - ни единой эмоции. Она обвела взглядом толпу, встречаясь взглядом с каждой нильфийкой.
– Я собрала вас здесь, чтобы предупредить и обезопасить, потому что вы все - моя семья.
– Она произносила каждое слово спокойно, будто говорила о погоде.
– Прошлой ночью кто-то проник в Ангардорию.
Троица находилась в центре событий. Надин, стоявшая слева от Лави, открыла рот и нахмурилась. Вера внимательно смотрела на Равни, думая, что та пошутила. Но все было более чем серьезно.
Остальные нильфийки по-разному отреагировали на эту новость: кто-то поджал губы, кто-то ахнул и прикрыл ладонью рот, а кто-то просто слушал, не выказывая никаких эмоций.
– Стражи Ангардории ищут преступника. Мы полагаем, что это человек.
По толпе пробежал шепот вперемешку с возмущением и удивлением. Надин еле устояла на ногах и чуть было не упала в обморок, но Лави и Вера подхватили ее с двух сторон. Надин побледнела и перепугано смотрела перед собой.
«Все будет хорошо», - прошептала Лави ей на ухо.
– Если кто-то из вас найдет преступника, тут же сдайте его мне!
– Громко произнесла Равни.
– Что с ним будет?
– Спросила нильфийка Тревоги.
– Я верну его обратно в мир людей, - ответила Равни.
Лави снова обвела глазами толпу, и из ее груди вышибло воздух. Здесь была Лавур. «Разве она не должна лежать в постели?».
Лавур казалась вполне здоровой, на ее щеках проступил румянец. Целителя рядом с ней не было, и это было странным. Она надела свое любимое бирюзовое платье, на грудь нацепила украшение из жемчужинок и медальон силы.
Бабушка внимательно слушала нильфийку Равновесия и не сводила с нее глаз. Cжала руки в кулаки, схватилась за украшение из жемчужинок и теребила его.
«Неужели она нервничает?» - пронеслось в голове у Лави. Но эта мысль сразу сменилась другой: «В этом нет ничего удивительного. Сейчас все нильфийки нервничают. Ну, практически все! Ведь еще ни разу в Ангардорию не проникал человек!».
Миг - и шею снова что-то обожгло. Лави мгновенно опустила глаза на грудь. Ужас пригвоздил ее к месту, когда она увидела, что медальон снова вспыхнул. Лави взяла его и крепко сжала в кулаке.
– Что с тобой?
– Прошептала Надин.
– Теперь тебе плохо? Ну и новости, скажи?
Лави хотела покачать головой и ответить, что все в порядке, но не смогла. Она не дышала в ту минуту, когда несколько десятков глаз уставились на нее. Не дышала и тогда, когда Равни оттолкнулась ногами от зефирного облачка, взмахнула крыльями и направилась к ней. Лави сглотнула ком в горле. Что, если это мама так подает ей знак? Нельзя, чтобы пылающий медальон увидел хоть кто-то, особенно Равни!
Правительница Ангардории оказалась в двух шагах от нее. Краем глаза Лави увидела, что Лавур прожигает внучку взглядом и поджимает губы.
– Что там у тебя, Лави? Что ты прячешь?
– Поинтересовалась Равни.
Лави крепче сжала в руке медальон. По спине пробежал пот.
– Разожми кулак!
– Приказала правительница Ангардории.
Лави втянула носом воздух. «Все хорошо! Ничего плохого не произошло! Я просто скажу все как есть!».
Надин и Вера переводили взгляд с подруги на правительницу Ангардории и обратно.
Лави разжала кулак, в котором был зажат медальон. Равни внимательно посмотрела на него. Ни удивления, ни злобы не отразилось на ее лице. Ничего, кроме скуки и полного спокойствия. Лави еле держалась, чтобы не закричать от боли. Как же дико горячо!
Равни прикоснулась пальцами к медальону, сжала в своем кулаке и закрыла глаза. В этот момент сердце Лави ушло в пятки. Равни подержала медальон в руке, резко развернулась и полетела обратно к своему зефирному облачку.
Лави вздохнула с облегчением, но тут же ощутила такой страх, что у нее задрожали колени. И, кажется, Равни это почувствовала.
– Все свободны! Всем разойтись!
– Произнесла правительница, как ни в чем не бывало.
Толпа рассосалась, нильфийки полетели к своим домам. Все, кроме Надин и Веры. Лавур уже приближалась к троице, ее брови сошлись на переносице. Поджатые губы и нахмуренные брови говорили о ее недовольстве, а бледное лицо - о страхе.
Лави перевела взгляд на медальон. Он по-прежнему пылал. Почувствовала ли это Равни? Почему она ничего не сказала? Неужели он ее не обжег?
Боль уступила место приятному теплу в груди.
– Ты чего?
– Шепотом спросила Надин.
– Что ты видишь?
– Тихо спросила в ответ Лави.
– Где?
– Нахмурилась нильфийка Надежды.
– Медальон. Каким ты его видишь?
– Ну, каким-каким… Чересчур ярким. Сердечко это странное. Глупость редкостная! Нет, не нравится мне ваш медальон. Вот у нильфиек Надежды - я понимаю! Цвет более спокойный и приятный.
Вера насторожилась, когда посмотрела на Лави:
– Лави, ты побледнела. Может, расскажешь, что случилось?
– Ты тоже ничего не видишь?
– В панике прошептала Лави.
– Да что мы должны увидеть?
– В сердцах выкрикнула Надин и покосилась вправо, чтобы убедиться, что на нее никто не смотрит. Вдали она увидела свою маму и бабушку, которые о чем-то шептались, не глядя в их сторону, и тут же взяла себя в руки.
– Какой медальон? Он обычный или стал ярче?
Обе нильфийки внимательно присмотрелись к медальону.