Нимфа по имени Ди

Кириллова Наталья Юрьевна

Горячее дыхание всколыхнуло каштановые завитки возле уха молодой женщины.

– Останься, Элоди. Пожалуйста.

– - -

Чего только не привидится, если выпить много разного и за короткие сроки. Вот, например, какое-то смутное мгновение назад Рагнер слышал чьи-то крики и видел нечто чёрное, крылатое, взлетевшее с центрального прохода парковки. Целую минуту мужчина мучительно силился сообразить, что же это такое было и на кого могло походить. Сознание подобных нагрузок не выдержало и отключилось.

Когда сквозь накрывшую Рагнера тьму пробился очередной лучик реального мира, заставивший разлепить отяжелевшие веки, никаких крылатых

существ не было и в помине. В безмерной дали, среди глубокой черноты неба, сияли звёзды, справа слепил глаз фонарь. Мужчина уже в который раз за эту ночь обнаружил себя лежащим на холодном асфальте, между двумя машинами. Та, что справа, вроде бы его. Кажется, сюда он, выставленный из "Вампа", сумел добрести, двигаясь по зигзагообразной траектории и цепляясь за каждый встреченный на парковке автомобиль. Как упал - не помнил. Сколько с того момента прошло времени - сказать не мог.

Одна из звёзд, особенно крупная и яркая, не испорченная неоновой подсветкой города, вдруг посмотрела на Рагнера ореховым глазом Ниллы, полным немого укора, затаённой боли и невысказанной тоски. Вслух Нилла не говорила ничего: ни скандалов, ни истерик, ни даже простых замечаний. Она никогда не жаловалась и не выносила грязное бельё на всеобщее обозрение, но весь коллектив знал о его загулах и жалел терпеливую, кроткую катессу. Почему она всегда молчит? Почему принимает все его закидоны как нечто само собой разумеющееся? Почему не ушла от него месяц, два, год назад?

Почему она вообще ответила "да" на его предложение руки и сердца? Ладно он, окрылённый любовью дурак, считавший, что для них нет ничего невозможного и вместе они преодолеют любые препятствия. Но она-то, его милая, рассудительная, трезво мыслящая Нилла, могла предположить, что из их брака не выйдет ровным счётом ничего хорошего... Он не смог дать ей всего того, чего она достойна: настоящей, крепкой семьи с большим загородным домом и пёстрым от цветов палисадником, с двумя, а то и тремя ребятишками, наполняющими комнаты и коридоры весёлыми голосами и смехом. Даже не обеспечил престижного положения в иерархическом обществе вампиров и возможности не торчать в приёмной, будучи женой главы Дома. Не вышло ничего. Заявился какой-то безродный выскочка и все тут же вцепились в него, как нищие в жалкую подачку. Идиоты... Клыки у этого Ильки, видишь ли, есть, туманная и весьма сомнительная кровная связь с Самуэлем... как же, как же, кровь, будь она неладна, для вампиров всё, традиции нарушать нельзя...

Мысли снова запутались шальными нитками. Рагнер моргнул и грустный глаз Ниллы исчез. Осталась самая обыкновенная равнодушная звезда. И легкий стук в висках.

Мужчина моргнул вновь, пытаясь понять, откуда взялось белое видение на крыше его машины. Вроде только что рядом не было никого и ничего, и вдруг возникло похожее на призрака существо, окутанное тонкой накидкой тёплого света. А источник света... рог, длинный, витой, рождающий ровное золотистое сияние. Основание рога терялось в завитках чёлки, плавно переходящей в шёлк гривы, в свою очередь обтекающей гибкую стройную шею...

"Единорог!" - мелькнуло где-то в алкогольном тумане.

Или пьяный бред, галлюцинация, такая же, как тень с крыльями?

Опять стук. Видимо, "глюк" переступил копытами по крыше автомобиля. Рагнер заметил странный жёлто-чёрный свёрток, аккуратно зажатый в зубах существа. Единорог глянул на распростёртого на асфальте мужчину бездонным синим глазом, обрамлённом густыми чёрными ресницами, сделал шаг назад, выйдя из поля зрения Рагнера, и взвился чайкой над узким проходом между двумя машинами, соседним авто... Мужчина видел, как белое тело пролетело над ним и исчезло. Рагнер смежил уставшие веки, погружаясь в глубокий сон без сновидений.

– - -

Город, особенно большой, - тот же лес с суровыми

условиями выживания, где практически каждый вынужден бороться за место под солнцем. И чем меньше ты имеешь, тем более необходимым становится элементарное правило "выживает сильнейший". Слезливые истории про рай в шалаше и о бедняках без гроша за душой, зато честных, благородных и счастливых, годятся лишь для тех, кто предпочитает лениво дрейфовать по реке жизни - по разным причинам. Авось куда-нибудь да прибьёт. Но, будучи прежде всего сатиром, Сэл привык не ждать милостей от природы - ведь вместо тёплого летнего дождика эта жёсткая дама вполне может устроить настоящий потоп. Именно поэтому он не стал дожидаться, пока оскорблённый Несущий воплотит свои угрозы в реальность. И поэтому же, когда в магазинчике Рекса появились два мага и начали, сверкнув значками КС, расспрашивать о подозрительных личностях, Сэл предложил приятелю немедленно собирать пожитки. Уже в Маре они узнали, что эосские волшебники накрыли приснопамятного телепортиста и всю его контору, а следом вычислили и перекрыли несколько аидских точек выхода, в том числе и ту, где очнулся Сэл. Правда, Рекс долго удивлялся, как они сподобились, ибо, по словам катесса, система была отлажена почти идеально, комар бы носа не подточил...

Тем не менее приятелям пришлось срочно перебираться в город. Прибывающие на Второй материк нелегалы предпочитали оседать в Таре, столицы долины Ангела, или, на худой конец, в Вэйнере. Сэл выбрал противоположное направление, и из Мара они отплыли сначала в Примаверу, а оттуда отчалили в Веру. Большой город поглотил двоих путников, укрыл в своих бетонно-стеклянных кущах. Рекс и здесь нашёл знакомого кореша, тоже бывшего нелегала, и тот предложил им поработать в его забегаловке. Платил немного, но на сносное существование хватало. Однако теперь Сэл понял, что уже вряд ли сможет обходиться прежним минимумом, легко помещавшемся в маленьком узелке. Хотелось чего-то большего, нежели чистка картошки, одна комнатушка на двоих и этот раздолбанный драндулет, за который им с Рексом ещё выплачивать и выплачивать...

Ночь выдалась ясная, звёздная. Улица была пустынна, и редко какой припозднившийся прохожий попадался на узких щербатых тротуарах. Дорога хреновая, вся в ямах да выбоинах, зато короткая, и Сэл уже вторую неделю трясся на тутошних колдобинах, срезая путь к дому. Сегодня, правда, ехал в гордом одиночестве - махнулся сменой с коллегой, которому понадобилось уйти пораньше, и в результате засиделся на работе. Рекс, устав ждать приятеля, ушел домой, великодушно оставив тому фургон.

По крыше что-то стукнуло. Не успел Сэл осознать этот факт (и уж тем более не успел сообразить, что или кто мог упасть на движущуюся машину), как оно снова стукнуло, мелькнуло белым призраком перед лобовым стеклом и приземлилось на дорогу. Сэл резко вдавил педаль в пол, и фургон с визгом затормозил. Свет фар выхватил из темноты стройное, похожее на лошадиное тело, длинный золотистый хвост, гриву колечками, мерцающий рог, казавшийся слишком тяжёлым для маленькой головки...

Сэл застыл, судорожно вцепившись в руль. Если бы ему показали сто белых единорогов, он бы без колебаний и сомнений выбрал из них ту, которую даже ни разу не видел живьём в этом облике. Поэтому сейчас он мгновенно узнал её.

– Энид...
– хрипло выдохнул Сэл.

Она повернула к нему голову, хотя вряд ли могла видеть его сквозь слепящий глаза свет фар. Или могла?

– Энид, - повторил Сэл.

Она попятилась, словно испуганная кобыла. Во рту её был зажат непонятный жёлтый с чёрной полосой свёрток. Сэл торопливо потянулся к пряжке ремня, но когда он отстегнулся и выскочил из машины, освещённая фарами часть дороги уже опустела. Сэл завертелся на месте, ища взглядом белого единорога, но Энид точно растворилась в ночи. И тут ему послышался звук, подозрительно похожий на шелест крыльев. Больших крыльев.