Нимфоманка
Шрифт:
— Почему?
— То, что мне известно, — мина под всем благосостоянием клана. Если я попаду в милицию или в руки любой конкурирующей группировки, то Кунадзе окажутся практически безоружными. Их раздавят. Я доступно излагаю?
— Вполне. Продолжай.
— Единственный выход — это завалить три центральные фигуры клана: Тенгиза, Дато Кунадзе и Вахтанга Шаликашвили. Тогда, если я исчезну, хватиться меня будет некому. Да и незачем: ведь я владею секретами именно этих троих. После их смерти поднимется такой переполох, что родне Кунадзе станет не до Чекана. Но сделать все надо так, чтобы никто не заподозрил, что эти убийства организовал
— Ага, догадываюсь! — Север усмехнулся. — Ты предлагаешь эту роль мне. Спасибо, родной!
— Нет, Север, ты не понял, — серьезно возразил Чекан. — Я слишком уважаю тебя, слишком благодарен тебе за Лиду, чтобы подставлять. Ведь ты меня от смерти спас. А возможно, и от чего-то худшего, чем смерть. Не останови ты меня тогда, я бы таких дел наворочал… А уж что сейчас живым бы не был, это точно. Зато теперь… Теперь у меня есть цель, есть надежда… Есть Лида! — почти выкрикнул Чекан. — И все это благодаря тебе. Пожалуй, никто за всю мою жизнь не сделал для меня столько, сколько сделал ты. И уж если я тяну тебя в свои заморочки, так только потому, что ты сейчас сам увяз по уши…
— Ладно, понял. — Север пристально оглядел Чекана, помолчал. — Каков твой план?
— План такой. Есть вор в законе, Столетник. Это кличка. Столетник контролирует почти весь секс-бизнес Москвы. Все своднические конторы, девочки по вызову, публичные дома, гостиничные проститутки, ресторанно-театральные проститутки, даже вокзальные и уличные проститутки платят ему. Не платят только заведения, принадлежащие семье Кунадзе — Шаликашвили. Видно, Столетника это не устраивает. На завтра он назначил «стрелку» Дато и Вахтангу. Поедет Дато — Вахтанг не любит острых ситуаций, он за последние годы сильно сдал, только понт на себя напускает. А еще поедет Тенгиз. Ему скоро «короноваться», надо, чтобы его знали. Так вот, я уверен: Столетник, если Кунадзе не примут его условий, попытается их ликвидировать…
— Подожди, подожди, — перебил Север. — Ведь Дато — вор в законе. Разве может один вор убить другого без разрешения «сходняка»?
— Раньше — ни в коем случае, — кивнул Витька. — Но теперь другие времена. Воры почти полностью прибрали к рукам власть в стране. И между ними раскол. Одна их часть — к ней принадлежит большинство блатных грузин — проводит, если так можно выразиться, ревизию воровского кодекса. Сотрудничают с официальной властью, занимаются легальным бизнесом, помимо нелегального, занимают высокие чиновничьи должности и вообще живут шикарно, напоказ, как западная мафия. Другая часть воров требует строгого соблюдения канонических воровских «понятий». Сами-то они тоже сплошь и рядом нарушают эти «понятия», но не так явно. Так вот, Столетник принадлежит ко второй группе, он считается ярым «законником». А среди «законников» теперь существует правило: если безупречный «честный» вор обнаружит в действиях другого вора отступление от «понятий», он имеет право сам принять решение об уничтожении такого отступника. В этом случае «сходняк» всегда оправдает убийцу. Все, что я знаю о Столетнике, свидетельствует: он человек хитрый, изворотливый, но очень решительный. А клан Кунадзе — Шаликашвили ему буквально кость в горле. Я не сомневаюсь: завтра будет кровавая разборка, потому что принимать условия Столетника Дато не собирается.
— А что об этом думает Тенгиз?
— Тенгиз уверен — их семья слишком сильна, чтобы Столетник решился воевать с ними. Тенгиз вообще страдает манией величия.
— А Давид?
— Ему просто не приходит в голову, что вор может просто так убить вора. И конкретно, что Федор Столетник может покуситься на жизнь его, Давида Кунадзе, с которым они вместе сидели и вместе «держали» зону. Дато думает так: в худшем случае, если они не договорятся, Столетник ограничится официальным объявлением войны Кунадзе. А дальше уж пусть подставляются под пули рядовые бойцы. Давид считает: война — дело «пехоты».
— Хорошо, Витя, расклад мне ясен. Но что мы с него имеем?
— Имеем следующее. Помнишь, я сказал твоей Миле: Юрка Клещ не сможет разыскать Тенгиза ни сегодня, ни завтра? Знаешь, почему? Тенгиз сейчас в особняке у Дато и будет там до самой завтрашней «стрелки». Клещ — слишком мелкая сошка, чтобы знать адрес Давида. Оба Кунадзе и Вахтанг Шаликашвили нынче очень заняты — обсуждают различные варианты возможного соглашения со Столетником. Но саму вероятность стрельбы они исключают. Поэтому собираются взять с собой демонстративно мало охраны. Давид берет двух своих постоянных телохранителей, а Тенгиз — меня и еще одного человека по моему выбору. Со мной поедешь ты.
— Но почему?! — удивился Север.
— Завтра мы спасем Кунадзе от пуль столетниковских бойцов. Давид — позер, как и все грузины. Тебя он не знает. За спасение своей жизни он предложит исполнить любое твое желание, все, что в его власти. Ты попросишь себе в жены Милу, сначала не называя ее имени. А когда Дато даст слово, назовешь. Тенгиз, конечно, взбеленится, но против отца пойти не посмеет. И ты заберешь Милу из борделя.
— Не понимаю, зачем нам с тобой вообще ввязываться в эту разборку. Пусть Столетник кончает Кунадзе…
— Ага. А значит, и меня, — усмехнулся Чекан. — Мне-то так и так ехать…
— Все, я врубился, извини. Но объясни еще одно: как спасение Кунадзе сочетается с твоим планом их ликвидации?
— Очень просто. Завтра мы их спасем. А после уничтожим по одному, включая Вахтанга. И свалим все на Столетника. У Давида есть родной брат Нодар. Тоже вор в законе, но живет в Грузии. Нодар обязательно приедет разбираться, кто пришил его родню. Поэтому мы должны быть вне подозрений. Если хотим жить спокойно… и вообще жить.
— Зачем тебе я?
— Одному мне не справиться. А у тебя нет выбора, Север… если ты действительно любишь свою Милу. Да и потом… Ты мне очень помог. Я хочу помочь тебе. Я считаю тебя своим другом. Последним другом, который у меня остался. Кроме Лиды, конечно.
— Ладно, Витя, понял. Но у меня еще один вопрос. Что мы будем делать, если Столетник завтра все же не нападет?
Чекан пожал плечами.
— Это — худший из вариантов. Тогда нам придется после окончания переговоров на месте положить Тенгиза, Дато и его охранников. И попробовать свалить все на Столетника. Но повторяю: я почти уверен — Федор нападет. Все расклады свидетельствуют в пользу этого.
— Что ж, тогда по рукам. Как пишут в дешевых пиратских романах, спина к спине у мачты.
— По рукам! — Чекан протянул руку, Север крепко пожал ее.
— Поеду я… Мила ждет. — Белов грустно улыбнулся.
— Ее трахнули на «субботнике»? — спросил Витька сочувственно.
— Трахнули… — с трудом произнес Север. — Буквально истрахали всю… Скоты… И я ничего не смог сделать… А главное — она наслаждалась этим скотством…
— Мерзко тебе теперь?