Нина и лорд
Шрифт:
Расписание, которое вручила мне Гадя, тоже не слишком возбудило мое воображение. Все как на земле, стандартные общие предметы, только в антураже магии. Первые две пары теория общей магии. Ведет профессор Монро, если это баба, да еще и блондинка, я буду долго хихикать и перед каждой парой петь пупупи дум. Третья пара, внимание: расоведение и статусоведение. Это, чтоб высокородные лорды, не дай Бог, не забыли, о своем породистом происхождении, вот честное слово все это мне напоминает выведение элитных пород коров. И когда-нибудь их мраморное мясо, наткнет на копья, угнетенная, и доведенная до ручки дойра, чует моя лопес. Ага, Нина, эгей, покажи им Кузькину мать и штурм Бастилии, кстати, шутки шутками, но надо бы день взятия Бастилии отметить, для русского человека святой праздник, равно как и день независимости Багладенш, и я уж молчу про день защиты насекомых. Гадя еще не в
Ну, и в конце дня физра. А как же без нее родимой на боевом факультете. Слава Богу, не первым уроком. Не то пришлось бы, смрадным, подростковым амбре потрясать однокашников до конца учебного дня. Вообще физкультуру я тупо игнорировала, в свою бытность студенткой. Вот запомнить все двести восемьдесят семь статистических формул, это, пожалуйста, а отжаться пять раз, это извините, мне грудь мешает, и плевать, что она минус первого размера, в землю упирается, и все тут. Ненависть к этому предмету сформировалась с детства, все благодаря художественной гимнастике, на которую меня так упорно водила мама. Да, вид спорта, безусловно, красивый. А как эта красота дается? Вряд ли обыватели в зрительном зале об этом задумываются. Потом и кровью, бесчисленными, синяками, растяжениями, и трудом, адски тяжелым трудом. Некоторым такое нравилось, якобы при силовом усилии эндорфины выделяются, у меня отродясь такого не было, мои эндорфины голову поднимали только при виде куска шоколада, а вот при виде брусьев мило махали мне ручкой, причем всерьез и надолго. Годы спустя мне удалось закрыть для себя дорогу в спортзал, просто в свое время завела роман с сынком зав кафедры физкультуры, рассталась с ним по умному, лучшими друзьями, и потом до конца учебы я получала зачет без своего сногсшибательного явления пред светлы очи нашей физкультурницы Капитолины Аркадьевны. Не, на самом деле Вовка мне очень нравился, и расстались мы, потому что он был неизбывным бабником, и за каждый зачет я платила ему аж пятьдесят рублей, но одногруппники думали обо мне именно так. Однако здесь отфилонить просто так не получится, физра у меня профильный предмет. И не физра это, конечно, а боевая магия, основы боевой магии, если быть точнее. Но один тот факт, что занятия будут проходить на полигоне, о многом говорил. Фигня это все, не покажут нам боевые заклятия, знаем не первый год по земле ходим. На первом занятии будет кросс, как минимум, а как максимум, полоса препятствий. Одно утешает, тело мне досталось сильное и выносливое. Неделя в карцере, два дня беготни по академии и хоть бы хны. Бодра и свежа как майская роза на морозе.
Последняя, пара, как сыр рокфор на десерт, вонючая, это после физкультуры но, вкусная. Зельеведение. Прекрасно. Зелья — это же, как готовка, главное знать ингредиенты и весовую пропорцию. Не знаю, что там будут готовить боевые маги, главное мне от переизбытка энтузиазма динамит не изобрести, а то взорву, к чертям собачим, всю академию, с меня станется. Я у плиты просто монстр, люблю экспериментировать. Ну, к слову сказать, у меня это хорошо получалось, за что собственно мужики любили, и многое прощали. Когда полыхающему от возмущения, за купленные по наитию туфли, мужчинке подставишь под нос полыхающий жаром борщ, подложишь под локоток свежие котлетки, да еще и шарлоткой поманишь, весь пыл на нет сходит. В этом деле главное не перекормить, мужик, он же, как хомяк, чуть перекормишь, сразу в спячку собирается и не каких тебе плотских удовольствий. А я всегда была уверенна, что ни одними новыми туфлями может быть сыта женщина, нам еще и другие радости подавай.
Вот и все, вот и кончилось теплое лето,
Вот и все расставаться всегда тяжело,
Расставаться с памятью о чуде,
Зная, что его уже не будет,
И ты плачешь, а дождь за окном,
И ты плачешь, а лето прошло.
Ой, чего-то мне взгрустнулось первого сентября. Первый раз в третий раз. Как бы там ни было, и пусть никто на земле меня не ждал, мне было грустно. Я скучала о своей жизни. Друзьях, коллегах, работе, своей уютной квартире. И о памяти о чуде. Нет, не будет у меня больше Юленьки с Тимурчиком. А я их так ждала, так надеялась. Не поверите, я даже кроватку с коляской уже выбрала. И двух плюшевых кроликов купила. А теперь, что? Снова в первый класс. Как мне жаль…
А ну ка, ну ка, ну ка, Нина, сопли быстро подобрала, глазюки накрасила, и пошла, пошла, собой мир украшать, и пусть мир скиснет от потрясения. Чего раскуксилась? Молодая, семнадцать лет, будет у тебя еще и Юля и Тимур, а если поднажмешь, то и Лизонька с Тимофеем.
Я стояла перед зеркалом.
— Ой, Нина, я даже не знаю — запричитала Гадя — сильно выделяться будешь!
— Гадь, я некрасивая, вульгарно выгляжу? — спросила я
— Да нет, что ты!
— Тогда в чем проблема?
— Дойра ты, Нина!
Железный Гадин аргумент не произвел на меня впечатления. Вот не согласная я быть сгорбленной тенью.
— Дойра априори должна быть уродливой? — уточнила я.
— Не знаю, что такое приори, но незаметной, оно как-то спокойней — бескомпромиссно заявила Гадя.
— Гадя, покой нам только снится! — отмахнулась я, и пошла, как в море лодочка на первое занятие.
Вау-у-у-у. Ай фил гуд!!!! Я зашла в аудиторию. А там Эльдорадо, Клондайк. Одни мужики, да какие. Тридцать три богатыря, в чешуе, как жар горя, у меня аж в глазах зарябило. Я просто потерялась в ярких глазах и обилии мышц. Да, это я удачно зашла, просто как в пещеру Али Бабы. И плевать, что среди боевиков, я единственная женщина. Это даже плюс, есть, где разгуляться.
Мальчики меня тоже заметили, еще как, рты от удивления поразевали. Я не растерялась, спину выпрямила, грудь вперед, и пошла походкой пантеры перед прыжком. Секретарша Людмилы Прокофьевны одобрительно мне закивала. Мужчины меня взглядом не пропускали, как приятно. Ну, нет меня, красивей, талантливой, и умней, главное, эту мантру почаще повторять, я верила, что мысли и настрой становятся материальны.
Села я в уголке поближе к окну, вокруг меня выстроилась пустота, никто не подсаживался, будто я прокаженная. Ну, ничего, все впереди еще перезнакомимся. Я от одиночества никогда особо не страдала, чувствую себя, как в моем бывшем кабинете, широко просторно, разложиться с бумагами можно. Во всем есть свои плюсы, даже в таком вот местечково-застенчивом отношении мужчин к женщине.
Эх, как хорошо все началось, но облом подкрался, как водится, незаметно. Птица обломинго влетела в аудиторию ровно по звонку и, к сожалению, оправдала все мои ожидания. Взошла на кафедру профессор Манро, как небезызвестная актрисулька на подиум, только выглядела она не в пример голливудской диве, вульгарно. Может, у них мода такая, и великолепная Ахрен в своей малиновой кофтюле просто тянется к элите. Такое платье статусная женщина не оденет, разве что танцовщица в дешевом кабаре. Платюшко слегка подгулявшее. Мадам с размерчиком не угадала, декольте до пупка и разрез до лобка, несильно украшают. Просто такой наряд натуральной блондинки, слабоватенько натуральный жирок прикрывает. Невинное дополнение к образу — мантия, сзади болтается, тоже укороченная, к слову сказать, картину не улучшает. Мерелин в гробу переворачивается с досады, обкомичила ее образ местная магесса.
Магистр гордо всех поприветствовала и вперилась в меня.
— А вас студентка я не помню.
Ну, зачем же так прямо склероз выпячивать, нормальные бабы свой возраст скрывают, впрочем, теперь понятны ошеломительные детали ее наряда, возрастной маразм сказывается, не иначе.
— Вы, что не проходили через приемную комиссию? — продолжала надменно вопрошать неудачная копия девушки из джаза — Встаньте, я на вас посмотрю.
Я тушеваться не стала, деваться некуда, поднялась, спину выпрямила и морду кирпичом скрутила.
— Я прошла вне конкурса, госпожа магистр — вежливо, с улыбкой ответила я.
— Ну, назовитесь, кто вы и откуда? — зло вопросила малеванная кукла.
— Нина Дубр из Северных пустошей — отрапортовала я.
— Статус?
Вот же стерва!
— А разве статус не обнуляется? — попробовала отбиться я.
— Статус студентка?
— Дойра
— Вот как? Да уж не знала, что без меня всякое отрепье будут брать.
И смотрит на меня, я смотрю на нее. И тихо офигеваю, нет, а что от меня сейчас ожидается, что я сорвусь из аудитории в соплях и слезах, или буду с пеной у рта доказывать свою исключительность, это на первой паре перед всем факультетом, нет, моя дорогая, не на ту напала. Я молчу, она молчит, пауза затягивается. А я еще в той жизни решила, что я ничем не хуже Джулии Ламберт, так, что не дождешься, милая, молчать я могу долго и нудно.