Нина и сила Абсинтиума
Шрифт:
Она жива, хотя немного расстроенна,
Ее путешествие продолжается,
Отважно переносить все его трудности
Ей помогает любовь.
Судьба Нины уже решена.
Верьте в нее, и вы скоро вновь увидитесь с ней.
Жидкая страница потемнела, и тяжелая обложка с шумом захлопнулась.
Фьоре, не выпуская петарды из рук, посмотрела на. Додо.
– Я даже представить себе не могу, что сейчас происходит с нашей подругой. Но, как сказала Книга, мы должны верить в Нину и надеяться, что все закончится лучшим образом и как можно скорее.
От размышлений о Нининой судьбе их отвлекли громкое мяуканье Платона и лай Красавчика: животные явно нервничали. Даже мисочка Соли Морской выглядела беспокойно.
Додо посмотрел на часы:
– До по...по...полуночи всего ничего. Надо го... го...готовиться к встрече с при...при...призраками.
Огромный дог поскреб лапой дверь лаборатории, просясь выйти, а кот спрыгнул на пол, оставив говорящую мисочку на столе одну.
– Но если мы выйдем из лаборатории, то должны будем закрыть дверь. А это значит, что не сможем снова войти сюда. Ключ-сфера только у Нины, — уточнила Фьоре.
– Я зна... зна... знаю. Но у нас нет вы... вы...выбора, - ответил Додо, сжимая в кулаке петарды.
Ребята, сопровождаемые животными, вышли, оставив Соль Морскую в одиночестве. Мисочка, топоча лапками, подгибающимися под тяжестью Пастилок, с трудом приковыляла к говорящей Книге.
– Уважаемая Книга, это я, мисочка. Я очень переживаю за Нину и всех наших юных друзей, - сказала она со вздохом.
Из обложки вылетела пара искорок, но голос, который мог бы утешить мисочку, так и не прозвучал. Она еще раз вздохнула и задремала под непрерывное бормотание кипящей алхимической смеси в котле, висевшем в каминчике с негаснущим огнем.
Фьоре и Додо услышали, как дверь в лабораторию захлопнулась за их спинами. Теперь, что бы ни случилось, они больше не могли укрыться в этом сверхсекретном убежище. С петардами в руках они прошли через зал Дожа, освещенный, как обычно, уютной зеленой лампой.
– Как ты ду...ду...думаешь, если мы пойдем в ку...ку...кухню, Люба про...про... проснется?
– спросил Додо, голодный как волк.
– Нам же надо спешить в базилику!.. Ну ладно, пойдем тихо, а то я тоже умираю хочу есть. Возьмем что-нибудь в холодильнике и побежим, - ответила Фьоре, у которой от голода забурчало в желудке.
Стараясь не шуметь, ребята и животные спустились в холл и на цыпочках направились в кухню. Додо открыл холодильник, и из него на пол с громким шумом вывалилось блюдо с большим сливочным тортом, который Люба приготовила на ужин. Грохот неизбежно должен был разбудить русскую няню.
– Ты что творишь?!
– зашипела на мальчика Фьоре, а Красавчик и Платон, урча от счастья, принялись уплетать валяющиеся на полу куски вкусного торта. Додо покраснел до корней волос, с цветом которых сравнялся цвет его щек.
Люба влетела в кухню как паровоз. Со всегдашними бигуди в волосах и в развевающемся халате, она предстала перед глазами ребят разъяренной фурией:
– Что тут происходит? Вам кажется, самое время есть торт? Полночь за окном! Я приготовила его на ужин... и, как обычно, никто из вас не сел за стол! Я готовлю, прибираюсь, стираю, глажу - а вы? Вы хотите свести меня с ума!
Фьоре опустила глаза, а Додо, наоборот, засвистев, уставился в потолок.
Люба заметила петарды в руках ребят и раскипятилась пуще прежнего:
– Это что, петарды? Но сейчас не Новый год! Зачем они вам? И потом, где Нина? Где Ческо и Рокси?
Шквал вопросов, на которые никто не собирался отвечать. Если бы только русская няня узнала, что в этот момент Нина рискует жизнью, она бы моментально хлопнулась в обморок!
Фьоре прокашлялась, чтобы голос звучал убедительнее, и соврала:
– Они заняты... занимаются.
Люба ехидна прищурилась:
– Принимаешь меня за идиотку? А я не дура! Я прекрасно знаю, что здесь замешан проклятый Каркон! Кстати, куда подевалась эта странная парочка со своим конем?
Додо сделал круглые глаза:
– По...по...понятия не имеем, о ком это вы спра...спра...спрашиваете.
– Ну конечно! Как всегда!
– рассердилась Люба.
– Я вам приказываю сказать, где Нина! Последний раз, когда я ее видела, она спускалась по лестнице вместе с Ческо, и оба держала в руках ведра! Если вы немедленно не объясните мне, что происходит, я позвоню вашим родителям и попрошу их прийти сюда за вами!
Фьоре подошла к ней, пытаясь успокоить:
– Если ты нас любишь... Если ты правда любишь Нину, не сердись. Прошу тебя, иди спать. Нам очень жаль, что так получилось с тортом, мы сейчас все приберем.
Русская няня сердито запахнула халат, подняла правую руку и, уставив указательный палец в ребят, собралась сказать что-то, но тут в холле громогласной трубой зазвенел телефон.
– В этот час?! Ночь же!
– воскликнула она, спеша снять трубку.
Додо и Фьоре с потемневшими лицами бросились следом, оставив пса и кота доедать разбросанные по полу остатки торта.
– Алло!
– Люба уже приготовилась выслушать самую плохую новость.
На другом конце провода послышалась сначала органная музыка, а следом отчаянный крик: «Нина-а-а, бегом сюда-а-а!» - и связь прервалась, оставив ошарашенную Любу с трубкой в руке.
– Кто это был?
– спросила шепотом испуганная Фьоре.
– Не знаю... Какой-то мужской голос попросил прийти Нину... и больше он ничего не успел сказать, - ответила Люба, дрожа от волнения.
– Но, может, голос ты узнала?
– настаивала Фьоре.