Ниндзя в тени креста

Гладкий Виталий Дмитриевич

А еще ямабуси были наставниками синоби по части воинских искусств, которыми они владели в совершенстве. Но свои знания горные отшельники передавали только избранным. Гоэмону было известно, что в его деревеньке лишь Учитель сподобился высокой чести обучаться ниндзюцу у «спящего в горах». Он обладал знанием поражения смертоносных точек на теле человека как никто другой. Кроме того, Учитель владел гипнозом и даже мог пользоваться самым высшим оружием ямабуси – смертоносным проклятием. Однако на памяти мальчика Учитель еще ни разу не применил свои сверхъестественные знания, и Гоэмон знал, почему: такие проклятия в основном предназначались изменникам, которые среди синоби рода Хаттори были большой редкостью.

Гоэмон не ответил ямабуси.

Ему было не до разговоров. Волнение, которое он испытывал, пока приближался отшельник, забрало у него много сил, и теперь мальчик с ужасом почувствовал, что еще немного – и его и так не очень устойчивое равновесие нарушится. Тогда он или свалится в пропасть, на острые камни, или станет предметом насмешек своих сверстников, если ему удастся отскочить от края ущелья. Ведь приказ Учителя – закон, и лучше умереть, чем его нарушить.

Видимо, ямабуси понял состояние мальчика, потому что Гоэмон вдруг ощутил, как его тело словно обдало жаром снаружи, отчего боль в икроножных мышцах куда-то ушла. А затем он снова услышал властный голос горного отшельника:

– Сосредоточься! Представь, что ты не человек, а скала. Ее устойчивость не могут нарушить ни землетрясения, ни бури. Твоя нога вросла в камень, спокойствие и невозмутимость древней горы вошли в твое тело и ничто не может повлиять на твой покой…

Слова отшельника лились плавно, завораживая мальчика. Он и впрямь почувствовал себя несокрушимой скалой, сросся с камнями. А ямабуси продолжал говорить. Магии ниндзя, о которой шла речь, юных синоби начинали обучать лишь тогда, когда они становились полноправными членами семьи. Но Гоэмон был очень смышленым, а его отец считался одним из лучших тэйсацу – лазутчиков клана, поэтому мальчику в какой-то мере был понятен смысл речей «спящего в горах».

Отец торопился обучить сына всему, что знал сам, потому что жизнь синоби редко бывает длинной. Свои знания, по совету отца, Гоэмон скрывал даже от Учителя, но благодаря им он преуспевал в обучении и считался подающим большие надежды. Особенно хорошо Гоэмон развил зрительную память.

Поздним вечером, когда Гоэмон приходил домой после окончания занятий, отец зажигал коптилку, раскладывал на чайном столике различные предметы и прикрывал их платком. Затем платок поднимался на несколько мгновений, и когда он возвращался на место, Гоэмон должен был без запинки перечислить все то, что лежало на столике под платком. Сначала предметов было не больше десяти, но со временем их число увеличивалось до нескольких десятков. А когда Гоэмон научился читать и писать, он с необычайной легкостью за очень короткое время запоминал и мог воспроизвести все иероглифы, начертанные на длинном свитке васи – бумаги из прочных волокон коры «бумажного дерева». Вскоре его наметанный глаз начал безошибочно «срисовывать» рельеф местности и отмечать малейшие изменения в окружающей обстановке. Для синоби-лазутчика это было жизненно важно – чтобы не угодить в ловушки, расставленные врагами.

Наконец ямабуси появился в поле зрения Гоэмона. Он устроился над самим обрывом, на камне, который чудом держался на скальном выступе. Со стороны казалось, что эта каменная глыба свалится в пропасть от малейшего толчка, но тело отшельника словно было сделано из пуха. Он легко, непринужденно и совсем безбоязненно (будто не замечая пропасти в полушаге) опустился на камень и, опершись о свой посох, стал наблюдать за мальчиком. Ямабуси молчал; все, что было нужно, горный мудрец сказал и теперь лишь наблюдал, как подействовали его слова на юного синоби.

Гоэмон узнал его. Когда он был совсем маленьким, этот горный отшельник, великий мастер ниндзюцу, навещал их деревеньку. Как раз тогда один из самых уважаемых и опытных лазутчиков клана получил во время исполнения задания практически смертельное ранение и только благодаря железной воле и немыслимой стойкости все-таки сумел добраться домой, чтобы умереть в кругу родных и близких. Собравшиеся оплакать знаменитого синоби были потрясены до глубины души, когда ямабуси вышел из дома, где на смертном одре находился раненый, и буднично сказал: «Через две недели он встанет на ноги, а спустя месяц будет прыгать по скалам, как горный козел».

С тем он и ушел, вернулся в неприступные горы, – туда, куда не могли пробраться даже самые смелые и опытные лазутчики сёгуна. А раненый и впрямь спустя месяц крепко встал на ноги, с помощью горного старца чудом избежав встречи с Дзигокудаю, владычицей загробного мира. Впрочем, не исключено, что лазутчики (чаще всего синоби из не очень известных школ ниндзюцу, нанятые сёгуном для такой неблагодарной миссии) все же находили пути к пещерам и горным пагодам [7] ямабуси, да вот только ни один из них не вернулся обратно, чтобы показать туда дорогу войскам своего нанимателя.

7

Пагода – буддийское или индуистское сооружение культового характера. В Японии пагода представляет собой многоярусную башню, используемую в качестве храма.

«Спящему в горах» уже стукнуло немало лет. Он был седым, как лунь, а свои длинные волосы, спрятанные под амигасой, конической шляпой, изготовленной из рисовой соломы, ямабуси заплел в толстую косу. Гоэмон сомневался, что это он сделал только для удобства – чтобы волосы не мешали пробираться через густые кустарники. Скорее всего, в конец косы был вплетен очень острый клинок – страшное оружие мастеров ниндзюцу. Ямабуси мог одним резким поворотом головы хлестнуть косицей по горлу ничего не подозревающего врага и перерезать ему сонную артерию.

Видавшая виды одежда горного отшельника была в заплатах, кожаные сандалии-дзори изрядно истоптаны, но широкий матерчатый пояс выглядел как новенький, и Гоэмон мог побиться об заклад, что ямабуси хранит в нем много неприятных сюрпризов для разбойников, промышлявших в горах, и вообще для всех недоброжелателей, готовых покуситься на его жизнь. Собственно говоря, и посох в руках старика вызывал подозрения у искушенного человека. Он в любой момент мог превратиться в смертельное оружие.

Все ямабуси и синоби были мастерами бо-дзюцу – искусства обращения с боевым посохом. Уж кто-кто, а Гоэмон точно знал, что один человек, вооруженный таким посохом и умеющий с ним обращаться, может противостоять пятерым. Посох горного отшельника был вырезан из прочного дуба и доставал ему до макушки. Не исключено, что внутри он был пустым, и там пряталась прочная цепочка с грузом на конце. Ее можно было бросить в противника для того, чтобы сбить его с толку, свалить с ног или выбить оружие из рук. А возможно, в посохе прятался клинок, и в нужный момент с виду невинная палка превращалась в копье.

Время шло. Гоэмон и впрямь начал ощущать себя частью скалы. Он даже дышать стал гораздо реже, а биение сердца совсем не чувствовалось, словно оно остановилось. Мальчик превратился в каменное изваяние, совершенно неподвижного идола, с отрешенным видом взирающего на панораму дальних гор.

Неожиданно ямабуси поднялся, достал из сумки, висевшей у него на боку, яйцо фазана и с хитрой ухмылкой пристроил его на голове юного синоби. Стоило Гоэмону чуть-чуть дрогнуть, и яйцо упадет и разобьется. Похоже, горный отшельник испытывал Гоэмона. Но зачем? Какое дело этому волшебнику, знаменитому мастеру боевых искусств, до неизвестного ему мальца, отбывающего наказание, который только постигает искусство ниндзюцу и пока даже не полноценный гэнин [8] ?

8

Гэнин – «нижний ниндзя»; рядовой лазутчик, нижняя ступень в иерархии ниндзя.