Нити жизни
Шрифт:
Стадион был огромен и заполнен доверху. Свои места мы успешно заняли, предварительно запутавшись с выходами. Но эта заминка не испортила положительного настроя. Мы как раз успели к бодренькому представлению команд. После начался матч. Очень азартная и динамичная игра, сказала бы я. Команды толпятся преимущественно в одном углу поля и пытаются бить, только ничего у них не выходит, все же спортсмены c опытом.
Так что, все эти три с половиной часа на поле, ровным счетом ничего не происходило за исключением двух-трех моментов, когда по мячу попали и тут все айда бежать.
А вот среди болельщиков напротив, всю игру — движение. То тут, то там слышно, выкрикивание нараспев: «Let's go Yankees!»
За время, проведенное здесь, я уяснила одну важную вещь — всё должно начинаться с пива, колы и еды. Да, тут строгие правила. Непременно надо что-то хомячить, чем и занимались в принципе мои близкие. Сестра, например, грызла попкорн и разглядывала симпатичных парней двумя рядами ниже нас, папа потягивал баночное пиво вприкуску с очередным фастфудом и смотрел на плазменный экран, а я сидела и думала, когда же это все прекратится.
Честно признаться, я не такая уж и фанатка бейсбола, поэтому особенно за действиями на поле не следила, а если поразмыслить, то к слову, никто не следил. Меня больше радовало развлечение в перерывах — нужно как можно громче орать и прыгать, тогда тебя покажут на большом экране, и будет тебе счастье. Что и проделывала моя сестра-обезьянка. Да, еще очень круто поймать мячик, который вылетел с поля. Тогда тебя точно покажут на экране и под бурные аплодисменты менее удачливых болельщиков.
В общем, у меня сложилось такое ощущение, что бейсбол — аномальный вид спорта, заставляющий по неопределенным причинам местных обитателей посещать места его проведения. Для меня эти часы были одним сплошным ожиданием завершения отведенного времени. И по окончанию я поторопила всех на выход. Больше я туда не ходила. Для меня это стало закрытой зоной. Не потому что никто не звал с собой, а потому что не могла. Я стала игроком, увы, другой команды. Запертая в неизвестности, я продолжила ожидание исполнения приговора.
В конечном счете, не так много отделяет жизнь от смерти. Лишь одно — время.
И если вам кажется, что все идет как надо, тогда ждите скорых сюрпризов.
2 Звуки разбивающихся надежд
«Где мир так пуст и одинок.
В моменты горестей и печалей.
Увы, мой друг потери неизбежны…»
Помимо наших желаний существует некий процент случайностей, совершенно независящих от нас, но определяющих нашу судьбу и меняющих нам жизнь в корне.
В чьих руках эти случайности? Непонятно. Но, уж точно не в наших. Согласны?
Когда родители узнают, что у ребёнка порок сердца — это трагедия для всей семьи.
Вот так случайно в сердце выявляют шумы. Конечно, шум не обязательный признак порока сердца, однако, он заставляет подробнее обследовать сердце. Настает время для сдачи кучи анализов и прочего. И вот ты уже сидишь в кабинете в ожидании прогноза. И нервно ждешь хороших новостей, но появляется врач в белом одеянии с кучей бумажек в руках и все твои надежды разбиваются об одну единственную фразу — «Мне жаль». А потом он садится и начинается долгий монотонный разговор, но ты не слышишь ни слова, ты словно заперта в вакууме собственных эмоций и они переполняют тебя, ты тонешь, но не достигаешь дна. Это пытка продолжается еще долго, даже после того, как ты уже бредешь куда-то без направления, ничего
Раньше я считала, что если все идет идеально — это не жизнь, а какая-то пресная, мыльная опера, словно и не живешь. А жизнь — она не такая, это не спектакль, где все роли уже давно распределены. Но я глубоко заблуждалась. Жизнь — это шоу. Но я и вообразить не могла, что в этой постановке мне достанется честь выступать в роли шута. Я плакала.
Я никогда не верила в Бога. Я была атеистом до мозга костей. Мне надо было сначала доказать и тогда я бы сказала: «Да. Верю». Но сегодня в мою душу закралось сомнение. Мне было страшно, и паника захватила меня.
Как ни странно, но ничто не мешает мне постучаться в его двери: ни прошлое, ни настоящее, ни чувство собственного достоинства, примером которого всегда было отрицание его существования. Но куда мне до него, он где-то там — недостижим, а я-то всего лишь здесь. Не скажу, что он приобрел чего-то за счёт меня, но, надеюсь, я была сильной рукой в команде, делающей для него хоть что-то. По крайне мере я надеюсь на это.
— Почему ты обо мне забыл? — скажу, обратив взор в пустоту. — Ведь когда-то я была нужна тебе, — повторю. — Однажды. Но не сейчас?! Ответь, молю…
«Как же так? Разве я такое ужасное существо, что не имею право быть счастливой?» — череда вопросов, заполонивших мое подсознание, мучили меня.
Я сидела на полу в своей комнате и рассматривала старые фотографии. На них было столько знакомых лиц и все улыбались. Какое-то неопознанное, теплое чувство разлилось по телу, начиная от сердца и заканчивая кончиками пальцев. Мне было хорошо и уютно. На миг время словно замедлилось. Я услышала стук собственного сердца — удар за ударом. Я медленно потянулась к запястью руки и, сжав его, ощутила сильную пульсацию — пульс выбивал чечетку. Кровь закипала во мне. Что-то словно ударило меня по голове, и в туже минуту я… потеряла сознание.
Когда я пришла в себя, надо мной уже кружили санитары скорой помощи, в дверях стоял папа и нервно переводил взгляд от меня к тихо рыдавшей матери в углу комнаты и обратно. В его голубых глазах застыл ужас, а в напряженном лице просматривались легкие очертания морщин. Его лоб был в складочку. Это выражение лица, эта серьезность были новы для меня. Таким я его еще не видела ни разу. А потом в комнату вошла Алина — моя младшая сестра. Подобно тени, она проскользнула к матери и села подле неё. Обняв её за плечи, что-то шепча, старалась ее успокоить, но ничего не помогало. Слезы душили ее.
И мне было нестерпимо больно, от того, что я причинила им столько беспокойства за один сегодняшний день. Я стала причиной их несчастья, заставив страдать в том, в чем они были не виноваты. Моя душа обливалась кровью. Не в силах это выдержать, я закрыла глаза и провалилась.
Вокруг было темно и холодно. Мир, который я столь долго искала, оказался всего на всего черным закоулком моей истерзанной души.
Как известно, все тайное рано или поздно становится явным. Так почему мы молчим, когда душа кричит? Не находим силы, чтобы сказать то, что чувствуем. Зато подбираем тысячу других ненужных слов и лживо ими бросаемся. А потом корим себя без конца внутри — за семью печатями. Но, оказавшись единожды сами с собой на исповеди, мы всё равно признаемся. И я кричала во весь голос: «Я ненавижу вас!».