Нити
Шрифт:
Однако — только теоретически. Аслан комнату покидать не желал, стол, заставленный водкой и расхожей ресторанной закуской, стоял в невыгодной близости от сумки со “Стечкиными”, и к тому же рядом с шефом неотлучно крутился верткий и остроглазый Ахмед.
Тут-то судьба преподнесла Акимову непредвиденный сюрприз: несмотря на свои заявленные симпатии к блондинкам, Аслан предложенную ему путану отверг, и отчего-то возжелал шатенку Катю, найдя в ней какие-то одному ему ведомые скрытые достоинства. Более того — с места в карьер предпринял в отношении ее персоны действия недвусмысленно-конкретные.
Активные убеждения Васина в пользу профессионалки-блондинки до него упорно не доходили. Природа в данном случае решительно одержала верх над принципами. Блондинку же Аслан даровал верному Ахмеду, тотчас уединившемуся с ней в соседней комнате.
Напряжение росло. Катя, под блузкой которой, кстати, был укреплен оперативный микрофончик, старательно от настырного кавалера отбивалась, но ее “давай чуть-чуть попозже” ни малейшей радостной перспективы в плане охлаждения определенных мужских желаний не сулило.
Улучив момент, Васин, скрипнув зубами, шепнул Акимову на ухо:
— Чего делать будем? Вырубать этого черта?
И вдруг — новая неожиданность: Катя, внезапно воспылав трудно объяснимой страстью к Аслану, взяла его за руку, при этом недвусмысленно указав Акимову и Васину на дверь.
Они прошли на кухню.
— Ничего не понимаю… — озадаченно прошептал лейтенант, оглянувшись на дверь соседней комнаты, за которой слышались томные вздохи блондинки и сладострастное рычание Ахмеда.
— Тут что-то не… — произнес Акимов, но завершить фразу не успел: из комнаты буквально вылетел, злобно матерясь, белый от злобы Аслан, стягивая с себя рубашку со следами рвоты.
— С-сучка ужратая… — прошипел, скрываясь в ванной.
Акимов жестом приказал лейтенанту: следи за дверьми…
Вошел в комнату.
— Отвертку, быстро… — встретил его спокойный голос Кати.
— Да, сейчас…
— Он в ванной?
— Да.
— Быстрее… — Она кивнула на сумку с оружием. — Меть стволы…
— А… как ты? — растерянно прошептал он.
— Хлебнула соду с маслом… Сообразила.
— Да, улетучился у парня запал… — Акимов лихорадочно откручивал крепежные винты “щечек”. — Недаром, Катенька, у тебя диплом психолога… Курсовые работы по сексопатологии, небось, на “отлично” защищала?
— Шевелись, Акимов, острить позже будем, времени нет…
— Уже вовсю кончаю, не дави на мозг.
Когда Аслан вошел в комнату, то застал трогательную сцену: партнер напрасно, хотя и упорно пытался привести в чувство незадачливую шатенку, пьяно валившуюся на продавленный диван…
Вечеринка окончилась препровождением якобы неадекватно воспринимающей действительность Екатерины в салон подъехавшей машины и — расчетом за оружие.
Однако брать с собой “Стечкины” Акимов отказался, заявив: ночь, вдруг остановят, нам же через весь город тащиться… Будет лучше, если оружие подвезут люди Аслана прямо к офису. Чего впустую сталь с места на место передвигать? Или мы — переносчики тяжестей?
С такими аргументами было трудно не согласиться.
Весьма раздосадованный случившимся срывом с вожделенной шатенкой, Аслан холодно процедил в сторону Акимова:
— Завтра с утра давай вопрос обсуждать, куда твоих людей ставить, куда моих…
— Имеешь в виду разгон с офисом? — уточнил капитан. — Лады… Мне главное — знать, где там ментовка, и каков из себя дом — жилой или контора на конторе, деловой курятник?..
— Дом жилой, — устало вздохнул Аслан.
И — назвал адрес.
КОМАНДИРОВКА НА КУРОРТ
Первым в Сочи приехал “авторитет” Андрей — один и без оружия. Осмотреть, так сказать, диспозиции места будущей боевой славы.
Армен встретил его на вокзале.
Усевшись в потрепанное “Вольво”, покатили в пригороды. По дороге провожатый пояснял, что является беженцем из Абхазии, и здесь, на непотревоженной войной российской территории, выстроил себе скромный домик, где обретается со своим морально и материально пострадавшим от вынужденной перемены жительства семейством.
Машина притормозила у глухих железных ворот, густо выкрашенных голубенькой масляной краской, и вскоре, под яростный рев цепного кавказца, будущие партнеры прошли просторным чистеньким двором в обиталище беженца, представляющее из себя трехэтажную каменную виллу, украшенную на фасаде коваными, ручной работы решетками балконов.
— Скромно я живу, скромно, — сетовал Армен, располагаясь на кожаном диване в гостиной, обставленной гарнитуром из карельской березы. — Вот видел бы ты, дорогой, какой у меня дом в Гудауте был…
Далее в помещение шагнули двое соотечественников Армена с неприветливыми физиономиями, нехотя буркнули себе под нос слова приветствия. После пришедшие сгорбясь уселись на диван, сцепив короткопалые пальцы в замки — знак отчуждения и обороны.
— Вот мои друзья, хотят спросить, с чем приехал, где остальные ребята, — перевел их сумрачное молчание Армен.
— Ну, прежде чем делегацией сюда ломиться, — небрежным и веским тоном начал Андрей, — решили мы оглядеться, не стремно ли в ваших окрестностях и вообще…
— И што вашэ? — внезапно проронил один из соратничков хозяина дома.
— Вообще — познакомиться, — пояснил гость.
— Поживешь у меня — познакомишься, — напряженным голосом произнес Армен.
— Не, зачем у тебя? — Андрей отрицательно покачал головой. — Кому такое светилово надо? Поживу в гостинице, хотя за приглашение — спасибо.