Ниже бездны, выше облаков
Шрифт:
И ведь как точно всё просчитала! У классной, вообще-то, была такая манера: уйти с урока, если справиться с классом не могла. Уходила, конечно, не с концами, а на несколько минут. Видимо, чтобы успокоиться. Не то чтобы Майя была психически нездорова, но с нервами у неё не всё в порядке, это факт. Правда, не так уж часто мы её доводили, по крайней мере, в прежние годы.
И в этот раз классная бы непременно убежала, но теперь, после слов Запеваловой, осталась. А лучше бы ушла. Кому и что она доказала? Только Женька ещё больше вознеслась в собственных глазах – вот, мол, какая она у нас проницательная и как ловко манипулирует людьми.
Следующим по плану было выступление Зубкова. Он должен был вести себя как никогда разнузданно.
– О-о! Майя Вячеславовна, что тут у вас! Контекс. Со вкусом клубники. Ух ты! Клубничку любите, – оскалился Зубков, делая при этом неприличный жест.
Майя, вся пунцовая, прямо оцепенела. Весь класс ухохатывался, а мне было так стыдно, что хоть сквозь землю провались. Мне Женькин план с самого начала не понравился, ещё на словах, но я не предполагала, как мерзко будет участвовать в этом фарсе.
А Зубков продолжал глумиться:
– Ого! XXL! Это у Свистка такой размерчик?
Насколько я знала, в запасе у Зубкова были реплики и похлеще, но Майя до них не дотянула. Как только он упомянул Свистка, она вздрогнула и влепила Зубкову пощёчину. Потом побросала свои вещи в сумку и выбежала из кабинета. Как только за ней хлопнула дверь, Запевалова поднялась и зааплодировала:
– Красавчик! Блестящая партия!
Зубков картинно раскланялся, прямо как артист на сцене. Все тоже стали дружно хлопать, не замечая, что творилось с Элей Смирновой. А у неё была самая настоящая истерика. Зажав обеими ладонями рот, она беззвучно и неудержимо рыдала. Её, бедную, аж колотило.
Но нашим дела до неё не было – все наперебой расхваливали Женьку и Зубкова за то, что они так круто «сделали» Пчелу.
– А она точно после этого уйдёт? – спросил кто-то.
– Пусть попробует остаться, – хмыкнула Женька и покрутила своим айфоном. – У нас теперь есть такое видео! Выложим в Ютуб. Я даже заголовок придумала: «Училка взбесилась и избила ученика прямо на уроке». А то вообще в «Новости» пошлём. Это же уголовное преступление. И затаскают по судам нашу бедную Майю или даже срок впаяют. Ну а к школе её уж точно и близко не подпустят.
Потом она обратилась к Эле, которая всё никак не могла успокоиться:
– Эй, Смирнова, слышала? Так и передай своей мамашке, что, если она от нас сама не свалит, ей же будет хуже.
Майя Вячеславовна от нас и в самом деле ушла очень скоро, даже до конца четверти не довела. Эля Смирнова тоже выбыла из класса. Вместо Майи нам поставили Тамару Ивановну. Вообще-то, она вела у нас историю, но, поскольку у остальных литераторов часов было и так под завязку и от классного руководства все отказывались, Тамара Ивановна взяла на себя дополнительную нагрузку. Так она сама нам рассказала. Я одного не понимала: как историк может преподавать какой-то другой предмет? Прямо как в той старинной школе в Тальцах!
Все радовались, что нам назначили именно её. А мне она не то что не нравилась, но всеобщего восторга я не разделяла. Что бы там про Майю ни говорили, а уроки у неё были гораздо интереснее, чем у Тамары Ивановны. Да здесь даже сравнивать смешно! Она, конечно, не такая требовательная, как Майя, – не успела стать нашей классной, как сразу наставила всем хороших оценок и по русскому, и по литературе. Даже у Зубкова и Умрихина за вторую четверть вышли четвёрки, когда им и тройки-то было бы много. Мой папа сказал бы, что она зарабатывает дешёвый авторитет.
А ещё у нас с третьей четверти снова будет новенький. Это Сова случайно подслушала разговор директрисы и Тамары Ивановны. Причём, по словам Совы, Анна Карловна предупреждала классную, что ученик будет проблемный, что его из предыдущей школы исключили за что-то ужасное и чуть в колонию не отправили. Классная даже пробовала сопротивляться, мол, почему к нам, у нас в этом году была уже одна новенькая. На что ей директриса ответила: «Зато двое и выбыли: Волкова и Смирнова. И вообще, в других классах своего хулиганья хватает. А у вас класс хороший, самый лучший по всем показателям». «А вдруг…» – не унималась Тамара Ивановна. «Не вдруг! У вас есть Запевалова. Такая либо его в свою веру обратит, либо он станет отщепенцем и особой погоды не сделает».
На этой фразе Женька расцвела и даже, по-моему, впервые назвала Сову Наташкой:
– Ты у нас, Наташка, прямо как новостной канал.
Теперь уж от удовольствия зарделась Шошина.
Нам же Запевалова сказала:
– М-да… Только отморозков нам не хватало. Ну ничего, поглядим, что там за крендель…
После зимних каникул Тамара Ивановна объявила нам эту «новость». Сова оглядела всех с таким самодовольным видом – мол, вот видите, я же говорила! Как будто она не случайно подслушала разговор классной и директрисы, а напророчила, как Ванга.
Тамара Ивановна сказала про новенького:
– Сегодня придёт. Мальчик непростой. Насколько я знаю, в прежней школе у него были проблемы. Но я надеюсь, вы возьмёте его под свою опеку.
Последние слова явно были рассчитаны на Запевалову. Тамара Ивановна вообще Женьку превозносила до небес и постоянно нахваливала, какая она у нас умная, талантливая, необыкновенная. Она и звала-то её исключительно Женечкой. Запевалова прямо вся светилась от удовольствия – кто бы мог подумать, что она так любит похвалу! И, конечно же, Тамара Ивановна стала у неё самой любимой учительницей. К её урокам все обязаны были готовиться. Шуметь или грубить – ни-ни. Если вдруг кто-нибудь срывался, – всё-таки у некоторых привычка огрызаться чуть ли не в крови – Тамара Ивановна беспомощно взирала на Женьку, а уж та одним взглядом затыкала рот баламуту. В общем, меж ними царило полное понимание. И тут вдруг «трудный» новенький. Интересно, Тамара Ивановна сама-то хоть осознавала, что своим «возьмёте под опеку» дала Женьке карт-бланш?
Женька кивнула, мол, поняла, сделаем.
Хоть мы и не любим новеньких, но всё равно ведь интересно посмотреть, какой он. Тем более парень, тем более «трудный». Но он не пришёл ни в тот день, ни на следующий. А потом мы уже о нём и думать забыли.
А в среду, в середине второго урока, дверь вдруг распахнулась и перед нами предстал этот самый новенький, собственной персоной. Мы, конечно, тут же принялись его разглядывать.
Новенький был довольно высокого роста, но при этом его нельзя было назвать долговязым или нескладным, как Зубкова, например. В общем, фигура – что надо. Волосы не то чтобы совсем светлые, но и не тёмные. Русые, наверное. В общем, чёрт их разберёт, но точно не брюнет, а мне всегда нравились именно брюнеты. Но всё равно он симпатичный, тут не поспоришь. И такой… мужественный, что ли. Как Жанка Корчагина про него сказала – брутальный. Наши мальчики, конечно, ни в какое сравнение с ним не идут. Даже Марат Айрамов, а ведь боксёр. Да и как-то не скажешь, что этот новенький – наш ровесник. Выглядит минимум на пару лет старше. Хотя для парня это плюс, я считаю.