Низы не хотят
Шрифт:
Было это на исходе прошлого, 1904 года, и вот в феврале пришел срок сдачи объектов заказчику, подписания актов купли-продажи и оформления счетов-фактур. Надо ли вам пояснять, что все дела на Руси испокон веков делались медленно и неправильно, страна-то большая, ехать в любой пункт все равно долго, куда торопиться-то при таких раскладах? Правильно, некуда – поэтому за неделю до дня Ч не было готово вообще ни хрена… а за два дня кое-что сделали, но все равно больше половины оставалось. Поэтому что? Правильно, Носов объявил аврал и военное положение на своем предприятии – с сегодняшнего дня работаем без выходных, перерывов на обед и вообще
Мастерскую себе Носов прикупил на окраине Канавинского поселка, ну окраина она конечно окраиной, но мимо нее электрический трамвай ходил, первый в России… если киевского не считать, который не российский, и питерского ледового, который три месяца в году функционировал. Построили это дело к знаменитой Художественно-промышленной выставке 96 года, ну той, где еще отдельный павильон для Врубеля сделали и куда царь-батюшка с помпой приезжал, выставка благополучно закончилась, павильоны разобрали, а трамвай остался, хоть что-то полезное для города, спасибо и на этом. Ходил он от мастерской Носова мимо железнодорожного вокзала и наплавной мост через Оку до местечка с интригующим название «Скоба». А дальше наверх надо бы было ползти, но склоны в Нижнем крутые и высокие, поэтому трамвай их не осиливал – народ пересаживался на фуникулерчик, поднимающий желающих за 2 копейки прямо в Кремль. Носов периодически договаривался с депо, когда что-нибудь тяжелое надо было доставить в мастерскую, деповцы ему охотно шли навстречу, лишняя копеечка в кармане никогда не помешает.
Ну и вот значит в самый разгар работ, Носов как раз регулировал зажигание, которое никак не хотело зажигаться, в открытые ворота вошла Зина Коноплянникова.
– Ба, какие люди, – сказал чумазый Иван, выныривая из недр моторного отсека, – а я уж грешным делом думал, вы про меня позабыли. Какими судьбами здесь?
– У меня к вам деловой разговор, – с ходу включилась Зина.
– Вот так прямо с корабля… в смысле с поезда и на бал? – ответил Иван, – может для начала отдохнете да чайку попьете?
– Пойдемте, Иван Александрович, чайку попьем, а отдыхать некогда.
Носов сделал некоторые распоряжения строгим голосом, мол не расслабляйтесь тут без меня, график сборки остается в силе, а я мол подойду через часик, потом помыл, как смог, руки и лицо в бочке с водой, потом предложил даме руку и повел ее к своему выходному автомобилю.
– Присаживайтесь, Зиночка (может на ты вернемся? Окей), поедем в ресторацию на Рождественской, у меня там дежурный столик всегда заказан.
Зиночка сделала вид, что не удивилась, но получилось это у нее довольно плохо – личные автомобили все же в те времена были такой же диковинкой, как в 21 веке… ну например свой вертолет. Заводилась машина только с помощью кривого стартера, его Носов и вытащил из багажника, потом всунул в отверстие под бампером и покрутил с усилием… слава богу завелась без проблем, а то ведь разное бывало.
– Как там столица поживает, что нового? Константин Сергеич что-нибудь еще поставил?
– Про Станиславского ничего не знаю, а жизнь тревожная, слухи один другого мрачнее ходят, – отвечала Зина, пока они переваливались по ямам, считающимся в России дорогами. Когда добрались до вокзала, стало полегче, булыжная мастерская пошла.
– Как добрались, проблем не было? – продолжил допытываться Иван.
– Все хорошо, только
– Замуж за меня не надумали выходить? – между делом справился Носов, когда они переезжали через Оку по временному ледовому мосту.
– Думаю, – коротко ответила Зина, – не надо меня торопить, дело-то серьезное.
– Окей, думайте, – согласился он, – дело безусловно серьезное. А мы тем временем приехали.
На Рождественской улице, одной из двух парадных в городе, был шикарный ресторан Пермякова, в Блиновском пассаже, известный тем, что отсюда провожали в ссылку писателя Максима Горького (во времена же были – из ресторанов в ссылки провожали, а не из КПЗ и не с Лубянки, как через 15-20 лет), в него Носов и привел Зиночку. Расторопный официант с набриолиненной челкой быстро принял заказ и так же быстро принес холодные закуски и красное вино.
– Массандра, – сказал Носов, разглядывая этикетку, – у вас нет возражений против крымского вина.
Возражений у Зины не было.
– Однако давай все-таки к делу, Ванечка, – сказала она, пригубив бокал, – меня собственно ЦК партии послал, дело очень срочное. Значит во-первых, ты кооптирован в состав ЦК, пока кандидатом, приняли абсолютным большинством голосов.
– Весьма польщен, – ответил Носов, тоже отпивая глоток, – а во-вторых что?
– Во-вторых, Ваня, надо съездить в Европу и разменять крупные деньги, взятые на последнем эксе.
– Ну или поменять на какую-то европейскую валюту… или положить на какой-нибудь счет в каком-нибудь банке, – закончила свою мысль Зина.
– Так-так-так, – забарабанил пальцами по столу Носов, – я так понимаю, что внутри страны эту операцию уже попытались сделать, но неудачно? Много народу спалилось?
– Двое, – ответила Зина, – и десять тысяч рублей потеряли.
– Ну рубли это не беда, еще тысяч триста наверно осталось, а вот что народ впустую потратили, это совсем плохо… а я ведь все это Кудрявцеву озвучил прямо в тот день, а он значит мимо ушей пропустил… ну да ладно, время назад не вернешь, а у меня такой вопрос еще есть – почему я-то, других не нашлось? И потом, а если я сбегу с этими деньгами?
– Не сбежишь, Ваня, я с тобой еду, присматривать за этим буду. Потому что это последняя проверка будет, пройдешь, значит действительным членом ЦК станешь.
Иван продолжил барабанить по столу, не забывая впрочем прихлебывать из бокала.
– Тэээк… у тебя поди и билеты уже куплены…
– Конечно, – хладнокровно отвечала Зина, – завтра в Москву на утреннем экспрессе, послезавтра с Брестского вокзала в Берлин на литерном.
– По своим документам поедем?
– Нет, вот новые паспорта, – и она достала из ридикюля пакет, – это мой, это твой.
Носов открыл свой паспорт, потом ее.
– Очень интересно, я значит теперь Иван, а ты Зинаида Нарышкина. Родственники?
– Да, муж и жена.
– К тем самым Нарышкиным мы отношение имеем?
– Это к боярам что ли? Не знаю, по ходу дела прояснится.
А тем временем официант принес горячие блюда – царскую уху из стерляди. Иван провел руками по лицу, как бы снимая липкую паутину времени, потом моргнул пару раз и весело ответил:
– Ну чо, Зинуля, ударим значит по Европам, да? В Венскую оперу сходим, в Парижский Мулен-руж, в Лондонский Глобус… в Баден-Баден завернем по дороге, знаешь кстати новый анекдот про него?