НЛО майора Казанцева
Шрифт:
Астр как-то туманно пояснил, что звездолет – основа основ Разума. Их армады сшивают лоскуты. Латают ткань Вселенной и ставят заплатки. Перешивают все по нужному чужикам покрою…
Наконец, наш аварийный полет подходит к концу. Мы выныриваем в трехмерность перед оранжевым гигантом. Он заполоняет все пространство по курсу. От него исходит необузданная мощь, и он огромен. Это громадность ощущается даже не визуально – наше солнце вблизи тоже кажется гигантом, хотя на деле по строгим звездным меркам всего лишь желтый карлик. Громадье оранжевого гиганта ощущается на каких-то внутренних весах, которые в моем сознании всегда были вмонтированы
Кажется, что жар звезды проникает даже в корабль. Но это всего лишь иллюзия. Корабль до последних сил будет поддерживать комфортные условия для экипажа. Когда этих сил не станет, мы просто испаримся или будем раздавлены гравитацией. На миллисекунду раньше, чем прекратит свое существование сам корабль.
– Где Колыбель? – спрашиваю я.
– Вон, - Астр поднимает руку и вполне человеческим жестом указывает пальцем на нашу цель.
Очерчивается черным кружком и мигает справа, прямо в короне звезды, еще более яркая, чем поверхность светила, точка.
– Это Колыбель! Она в энергетическом коконе! – торжественно возвещает обычно молчаливый пилот.
То, что Колыбель находится в кроне звезды, вполне объяснимо. Ведь здесь растут корабли. Для этого требуются колоссальные затраты энергии, а также пересечение каких-то информационных потоков. Все это и имеется в разломе ткани Вселенной, вблизи оранжевого гиганта.
– Колыбель, - повторят пилот.
В его телепатическом посыле дребезжит восторг. Настоящий. Не скрываемый. Впервые от чужика исходит такая однозначная и сильная эмоция.
Его можно понять. Он вернулся в дом своего детства.
Как-то я обмолвился Астру, что наш звездолет похож на живое существо.
– Неверная трактовка, - ответил тот.
– Квазиживой. Жизнь Звездолета – это пилот. А тело пилота – звездолет. Пилоты – симбионты с кораблем. Растащить их невозможно. Они рождаются вместе и вместе умирают…
Тянутся минуты ожидания. И вот пилот возвещает:
– Начинаем маневр по заходу на Колыбель. Синее предупреждение.
«Синее» – это означает, что вероятность положительно завершить этот маневр процентов семьдесят. То есть риск достаточно весом. Но не фатален. Так что мы летим вперед. Думаю, мы шли бы вперед, даже если имелся хотя бы один процент удачи. Потому что выхода у нас иного нет.
Мы приближаемся к кипящему источнику грандиозных энергий. Вот уже и протуберанцы лижут пространство вокруг нас. Ощущение, будто спускаемся в адское пекло. Но Астр с привычным ему равнодушием, в котором, мне кажется, присутствует нотка какого-то труднообъяснимого злорадства, поясняет:
– Это пока не страшно. На самой станции будет куда опаснее.
Я не могу понять, почему нельзя направить на ремонт одного пилота с кораблем, а нам подождать в какой-нибудь гостинице или ресторанчике на окрестной планете, потягивая местные напитки и ожидая результата. Астр категорически отверг такую идею. Он туманно объявил, что «круг синхронизации» слишком многопланов. И он должен проходить в присутствии всех членов экипажа, а заодно и пассажиров. Особенно меня, как существенного игрока. При этом у меня создалось впечатление, что шансы выбраться из этой заварухи целыми и здоровыми он оценивает как совсем мизерные.
Свои семьдесят процентов вероятности мы использовали. Маневр завершился удачно. Мы проскользнули через облако плазмы,
Интересно, сколько процентов вероятность у нас выжить в процессе ремонта? Эх, забыл, как вычисляется общая вероятность, состоящая из нескольких. Если тут у нас хотя бы половинка, там семьдесят процентов, сколько всего будет? Формула есть простенькая, только от волнения вспомнить не могу.
Господи, что мне в голову лезет в ответственный момент! Надо отодвинуть прочь страхи, все равно они бесполезны. А лучше внимательнее приглядываться к окружающему. Когда еще землянину удастся побывать в Колыбели кораблей?!
Вокруг нас исполинское закрытое пространство. Свет какой-то густой, мерцающий, серый и слабый. Детали обстановки можно разглядеть достаточно полно. Виды фантастические, но иного трудно ждать. Вокруг нас, заполняя весь объем и горизонтально, и вертикально, в коконах силовых линий, в наростах, идущих от пола, в лианах и ветках кабелей висят корабли. Тысячи кораблей самых разных форм – треугольники, диски, гигантские километровые сигары. А еще от пола и до уходящего в туманную дымку потолка вздымаются стены из прозрачных контейнеров. Присматриваюсь – в них, как в анабиозных камерах из земных фантастических фильмов, в жидкости плавают тела чужиков.
– Это будущие пилоты, - поясняет Астр.
– Они растут в контейнерах. Там в них закладываются необходимые навыки. И выйдут они отсюда, только объединившись со своими кораблями.
Несмотря на то, что в зале фактически ничего не происходит, не заметно никаких движений, здесь ощущается какое-то безумное кипение сил.
Ничего не делаю. Только смотрю вокруг. В корабле достаточно комфортно, гравитация земная, температура комнатная. Но почему же мне кажется, будто я толкаю вместо паровоза грузовой состав? Внутри будто кипит реактор. «А вместо сердца атомный мотор».
Чужики чувствуют себя не лучше. И с каждой минутой напряжение растет. Вокруг нас проходит какая-то не видимая глазу, но ощущаемая всем существом, работа.
– Если в течение десяти минут корабль не излечат, мы погибнем, - уведомляет как о рядовой мелкой неурядице Астр.
– А мы можем просто сняться и улететь отсюда к чертовой матери?! – эмоционально осведомляюсь я.
– Уже нет.
Какой-то все еще не видимый глазу разлад вокруг нас становится все больше. По ткани мироздания и по нашему мироощущению будто кто-то долбит кувалдой. Это непередаваемо словами. Это надо чувствовать. Хотя лучше не чувствовать никогда – ты как щепка, которую бросают в костер. Постепенно мне начинает казаться, что я не смотрю вокруг своими глазами, а всем существом проникаю в самые дальние уголки Колыбели кораблей. У меня начинается какая-то деперсонализация.
– Время почти истекло. Синхронизации нет, - бесстрастно уведомляет Астр. – Нам остается двадцать мгновений.
Это приговор. Если за час не справились, почему должны справиться за жалкие двадцать секунд?
В воздухе начинают капать звонкие капли секунд. Пятнадцать… Шестнадцать…
На девятнадцатой по кораблю прокатывается такая мелкая и сильная дрожь, что, кажется, все зубы и кости покрошатся в порошок. А потом становится очень больно.
Раздается хлопок.
«Квантовый порог» подбрасывает вверх так резко, так что возникает нешуточная перегрузка.