Ночь герцогини

Джеймс Элоиза

– Пойдемте к нам, – позвала она. – Я заняла для вас место.

Вдруг, как из-под земли, появился лорд Стрейндж. Подойдя к Исидоре, он поклонился и принялся что-то нашептывать ей на ухо. Гарриет он как будто не заметил – даже головы не повернул в ее сторону.

Хотя не мог не заметить ее. Ну, погоди…

– Исидора, – окликнула она, безапелляционно вклинившись в их разговор и тоже демонстративно не замечая Стрейнджа. Исидора смеялась, всякая тень беспокойства исчезла с ее лица.

Стрейндж принадлежал к тому типу людей, которые выделяются

в любой толпе и их просто невозможно не заметить. На лице его лежала тень усталости, но в глубине его существа как будто горело пламя, и Гарриет, поглядывая на него, вдруг почувствовала…

Как глупо!

– Не волнуйтесь о герцогине, – бросил Стрейндж, даже не позаботившись кивнуть мистеру Коупу. – Она сядет со мной, в первом ряду. А вы идите, юноша… прелестная мисс Китти вас уже заждалась!

Гарриет скрипнула зубами.

– Не уверен, что Исидоре прилично сидеть в первом ряду – особенно если танец шести девственниц будет выглядеть шокирующе!

Стрейндж с легкой улыбкой окинул Исидору взглядом.

– Решение будет за ней, – проговорил он таким интимным тоном, что Гарриет почувствовала, как у нее заполыхало лицо. И, конечно, Исидора сдалась – торопливо чмокнула Гарриет в щечку и повернулась к Стрейнджу.

– А ты садись со своей приятельницей! – весело прощебетала она.

Китти, вернувшись на свое место, кивала, как китайский болванчик, подмигивала – словом, всячески давала понять, что ждет, не дождется, когда мистер Коуп присоединится к ней.

– Везет вам, юноша! – бросил лорд Стрейндж, беря под руку Исидору. – Думаю, ваша светлость, сегодня вечером мистеру Коупу вряд ли дадут скучать, – добавил он.

Исидора ответила ему улыбкой.

– Я не пользуюсь этим титулом. Пожалуйста, зовите меня просто Исидора.

Гарриет заставила себя уйти не оглянувшись. В конце концов, Стрейндж не для нее, твердила она себе. И потом, похоже, ему нравится Исидора – чего та, собственно, и добивалась.

Оставленное для нее место оказалось рядом с Нелл, и Гарриет охватила жалость. Бедная Нелл – она ведь влюблена в Стрейнджа. Какое разочарование ее ждет!

– Ты передал ему мою записку? – шепотом спросила ее Нелл.

Венера на сцене, казалось, сердилась.

– «Мне страшно… величие, исходящее от ваших божественных глаз, пугает меня!» – продекламировала девушка, падая к ногам богини.

– Передал, – прошептала Гарриет.

– И что он сказал? Он придет вечером ко мне?

– Я постарался намекнуть ему, – объяснила Гарриет. – Послал две строчки стихотворения. А завтра пошлю еще две.

На лице Нелл отразилось сомнение.

– А о чем это стихотворение?

– «Ночной порой поет соловушка лесной», – прошептала Гарриет.

Стоило Нелл улыбнуться, как лицо ее разом изменилось – простенькая мордашка моментально стала очаровательной.

– Чудесно! – просияла она. Она склонилась к уху Гарриет и заговорщически шепнула: – Я сказала Китти, что ты наследник владельца угольных шахт, так что веди себя соответственно!

Гарриет чуть не упала в обморок.

– Ты – что?!

– Не то чтобы тебе это нужно, – подавив смешок, прошептала Нелл. – Бедняжка и так уже по уши втюрилась в тебя! – Она снова склонилась к самому уху Гарриет. – Твердит, что у тебя, мол, чувственная красота. Чувственная! Умереть – не встать! Надо же – сказать такое о джентльмене!

Гарриет вдруг почувствовала на своем колене руку Китти.

Собравшись с духом, она осторожно отодвинула ногу. Китти скривилась, но предпочла промолчать. А Гарриет немедленно сделала вид, что полностью поглощена представлением.

Венера куда-то исчезла, вместо нее на сцене появились две трепещущие девственницы… Ну, надо же, подумала Гарриет, кто бы мог подумать, что пресловутые вечеринки в доме лорда Стрейнджа на поверку окажутся такими нудными?

Исидора и лорд Стрейндж, высидев минут десять, незаметно ушли. Правда, Гарриет не была уверена, что это как-то связано с шестью унылыми девственницами, с потерянным видом слонявшимися в этот момент по сцене. Скорее всего, Исидоре просто надоело.

Впрочем, ей тоже уже надоело.

– Прошу меня извинить, – прошептала она на ухо Китти, когда к шести девственницам присоединились шестеро столь же скудно одетых молодых людей. Гарриет готова была поклясться, что со своего места видит их посиневшие, покрытые гусиной кожей коленки.

– Мне кажется, начинается самое интересное, – прошептала в ответ Китти. После появления на сцене актеров она не сводила глаз со сцены.

– До завтра, – твердо сказала Гарриет.

Она выскользнула из зала как раз в тот момент, когда одна из девственниц упала в объятия своего кавалера. Гарриет молча порадовалась за них; может, хоть теперь бедняги согреются, с сочувствием подумала она.

Глава 16

Фонтхилл начинает терять славу вертепа

7 февраля 1784 года

На следующее утро он снова ворвался к ней в комнату, даже не удосужившись постучать, однако Гарриет уже была готова к этому. Предполагая нечто подобное, она успела встать и одеться – устроившись в кресле, она читала с таким видом, будто это не она плюхнулась туда за пару секунд до его прихода.

– О! – слегка опешив, буркнул Стрейндж.

Гарриет с улыбкой встала – можно было подумать, что мужчины, врывающиеся под утро к ней в спальню, ей не в диковинку.

– Готовы, сэр? – жизнерадостно поинтересовалась она, стараясь игнорировать тот факт, что при одной только мысли о том, что сейчас снова придется трястись в седле, все ее мышцы разом напомнили о себе ноющей болью.

– Да, – бросил он.

У него снова был сердитый взгляд. Похоже, один ее вид почему-то выводит его из себя, подумала Гарриет. Дурные манеры этого человека потихоньку начинали ее бесить. Впрочем, видно, все мужчины таковы, смиренно подумала она; Бенджамин временами тоже бывал невыносим.