Ночь гигантских вещей
Шрифт:
Несколько мгновений после этого я стоял неподвижно. Меня всего колотило. Я все еще чувствовал на плечах острые паучьи когти. И не мог выбросить из головы шевелящиеся, покрытые слюной смертоносные челюсти.
Я глубоко вздохнул и задержал дыхание. Я знал, что из дома нужно убираться — и как можно скорее. Едва ли Букашкин надолго удовлетворится паучатиной. Он может вернуться за мною — еще одной букашкой — в любую секунду.
Я знал, что должен делать. Я должен добраться до дома Авы. Я должен выяснить,
Но как мне преодолеть улицу, разделяющую наши дома?
Мое путешествие вниз по лестнице обернулось настоящим кошмаром. Неужели мне придется сражаться с каждым муравьем, каждой белкой, каждым кроликом, каждым жуком, что встретятся мне на переднем дворе?
У меня не было выбора. Придется рискнуть.
С колотящимся сердцем я подбежал к входной двери. Остановился в нескольких футах перед ней и уставился на дверную ручку высоко над головой.
Проблема Номер Один: как открыть дверь?
Я перевел взгляд на щель под дверью. Слишком узкая, не протиснуться.
Я рассматривал дверную ручку. Даже если я смогу до нее добраться, мне не хватит сил ее повернуть.
К тому же, дверь, возможно, заперта. А это значит, что придется поворачивать еще и «собачку» замка, расположенную над ручкой.
Не смогу. Не смогу. Не смогу.
Я услышал, как где-то позади меня чирикнул Букашкин. От этого звука по спине пробежал холодок.
Я знал, что времени у меня немного. Но что я мог сделать?
— Эге, постойте! — Я хлопнул себя по лбу. И посмотрел на щель для писем. Я был достаточно мал, чтобы проскользнуть в нее.
Потом я заметил стоящую перед дверью пару бот. Папины рыбацкие боты, достаточно глубокие, чтобы шлепать по мелководью.
Я взялся за носок ближайшего ботинка и потер руками грубую кожу. Затем я поднял глаза на густое переплетение шнурков.
Я понял, что нужно делать. Залезаю на носок ботинка. Потом лезу наверх, используя шнурки, как веревочную лестницу. Забираюсь по шнуркам. Залезаю на верхний край ботинка.
Оттуда до щели для писем уже рукою подать.
Ели получится поднять металлическую заслонку, я смогу вылезти через щель. И вывалюсь прямиком на переднее крыльцо.
Букашкин снова чирикнул, и это подстегнуло меня к решительным действиям.
Я облапил обеими руками носок ботинка и влез на него. Постоял на четвереньках, стараясь удержать равновесие.
Затем я пополз по ботинку к нижнему перекрестью шнурков. На ощупь шнурки были грубые и шершавые. Толщиною они напоминали канаты.
Ухватившись за нижнее перекрестье шнурков, я подтянулся и встал. Затем взялся за следующее перекрестье.
Поднял голову. Работенка предстояла нелегкая. Все равно что взбираться на совершенно отвесную гору. Я подтянулся выше. И уперся пластмассовыми туфлями в шнурки подо мной.
Осторожно
Руки ломило. Шершавые шнурки до красноты натерли ладони. Привалившись к язычку, я уперся туфлями в перекрестье шнурков внизу. И подтянулся выше.
Дышал я с трудом. Пот заливал лицо, пока я упорно лез наверх.
Я ухватился за потертую кожу на верхнем краю ботинка. Щель для писем находилась всего в нескольких дюймах у меня над головой.
«Я смогу это сделать! — убеждал я себя. — Я смогу это сделать!»
Я отпустил ботинок — и прыгнул к щели.
Но мои туфли зацепились за край ботинка.
Пальцы схватили один лишь воздух.
И я полетел вниз. Головою вперед. Прямо в ботинок.
В кромешную тьму.
Падал… падал… крича всю дорогу.
19
— А-А-А-У-У-У-У-У!
Приземлившись на кожаное днище ботинка, я больно ударился плечом.
Я перекатился на спину и встряхнулся, словно пытаясь таким образом стряхнуть боль. Здесь, внизу, было темно и смрадно. Я вцепился в стенку ботинка. Кожа была гладкой. Попробую залезть — тут же съеду обратно.
Я поднял глаза. Из отверстия над головой лился бледный свет.
Я уперся руками в стенку и все-таки попробовал лезть наверх. Слишком скользко и не за что держаться. Забираться по ней было невозможно. А для того, чтобы отогнуть язычок и выбраться по шнуркам, я был слишком мал.
Я попал в ловушку.
Я старался задерживать дыхание. Вонь была резкой и невыносимой. Пахло потными, отсыревшими носками.
Ведь я был так близок… так близок к цели…
В бешенстве я с размаху врезал кулаком по стенке ботинка.
Это подало мне идею. Я толкнул стенку обоими кулаками. И почувствовал, как ботинок слегка накренился.
Я опустил плечо и врезался им в стенку. Затем повернулся и точно так же протаранил противоположную стенку
Ботинок закачался из стороны в сторону. Я толкал одну стенку, потом поворачивался и толкал другую. Я перебегал от стенки к стенке, раскачивая ботинок все сильнее и сильнее…
…пока он не опрокинулся.
— У-у-у-о-о-о-а-а-а!
Я поехал из него головою вперед. Это было как мчаться вниз по водяной горке — только без воды.
Ботинок рухнул набок, и я вывалился наружу.
Я не стал тратить время на то, чтобы отдышаться. Один ботинок лежал на боку. Второй по-прежнему стоял прямо под дверью.
Я полез на второй ботинок. Забрался на носок, дополз до шнурков — и начался новый долгий и тяжкий подъем наверх.
Спустя некоторое время, я ухватился за верхний край ботинка. До щели для писем опять было всего несколько дюймов.