Ночь греха
Шрифт:
Она опустила глаза, чтобы скрыть поистине панический страх. Прошлой ночью эти руки прикасались к ней, несли ее, одетую всего лишь в ночную рубашку, пытались успокоить, когда ее чуть не убили в собственной кровати. Одну сильную руку он подсунул ей под колени, а другую…
Лорд Джонатан вышел из коляски и снял шляпу. Энн присела в реверансе, надеясь, что ослабевшие колени не подведут ее. Стеклянные виноградинки тихо звякнули друг о друга.
– За нами следят, – тихо сказал он. – Нам нужно ехать немедленно.
Он взял ее за руку, чтобы помочь сесть в экипаж. Энн уставилась на свои пальцы, лежавшие на его лайковой перчатке. Ее душила тревога.
– Все в порядке, – сказал он, – вы в полной безопасности. У нашего грума есть два устрашающих пистолета, а дом моего отца – это крепость, заполненная многочисленной и преданной челядью, и в каждом коридоре стоит дюжий лакей.
Да в этом все и дело! Причина волнения в том, что она будет гостить у герцогини. Энн попыталась не обращать внимания на сердцебиение и подняла подбородок. Но все же она не чувствовала себя в безопасности. Голова у нее кружилась. Странное волнение не отпускало, словно ее втягивало в какой-то мутный водоворот.
– Да, – сказала она. – Конечно, благодарю вас.
Стеклянные виноградинки снова звякнули, когда она уселась на высокое сиденье. Рессоры качнулись, когда лорд Джонатан сел рядом и взял в руки кнут и вожжи. Грум уселся сзади, а гнедые рванулись вперед.
– Надеюсь, вы достаточно изумлены? – спросил лорд Джонатан. – Соседи пребывают в изумлении, это точно. Но увы, коляска не моя, равно как и лошади. Я их одолжил.
Энн сложила руки на коленях и сосредоточилась на том единственном, что имело значение.
– Кто за нами следит? – спросила она.
– Вероятно, только ваши очень искренние поклонники.
– Поклонники! Я чувствую себя как какая-то маргаритка рядом с орхидеей!
Господи! Что за глупости она болтает! И Энн уставилась на кончики своих полуботинок.
– Мне нравятся маргаритки, – ласково отозвался Джек. – Но вышло так, что одежда эта тоже не моя.
Энн глубоко вздохнула. Дурочка! Лучше напрочь забыть о чужеземцах с ножами, лезущими в окно, и сделать вид, что этот сын герцога всего-навсего старый друг, который собрался ее покатать.
– Вы хотите сказать, лорд Джонатан, что вы самозванец?
– Нет, но моя семья была бы очень рада видеть меня одетым именно так.
Она смотрела вперед, едва ли замечая чередование вывесок на лавках.
– Обычно вы одеваетесь не как джентльмен?
– В мире есть такие места, где я известен как Дикий Лорд Джек, герцогский сынок, который перенял обычаи и образ жизни с вами и колдунов. Моя матушка думает, что я появлюсь с разрисованным лицом и в перьях.
Энн подняла глаза. Поля шляпы отбрасывали глубокую тень на смертоносную красоту его лица, чувственный изгиб губ и вырез ноздрей. Казалось, он был занят исключительно управлением лошадьми.
– Вы шутите, – сказала она.
– Я никогда не стал бы шутить такими важными вещами. – Джек направил коляску, огибая угол. – Хорошее знание колдовства очень важно, когда ты живешь на Востоке.
– Вы прожили в Индии несколько лет? – Ну вот, вполне разумный вопрос.
– Я много бродил по Индии, по стране, где святые ходят по горячим углям или лежат, вытянувшись, на ложе из гвоздей…
Энн содрогнулась:
– Это, конечно, скорее пытка, чем магия?
– Вовсе нет! Тот, кто этим занимается, остается совершенно невредимым. Это демонстрация религиозной веры. Я также видел заклинателей змей, хотя почему змеям нравится столь негармоничная музыка, недоступно моему пониманию, и еще я несколько раз видел индийский трюк с веревкой. Это, наверное, самая таинственная из всех иллюзий.
– Трюк с веревкой?
– Человек бросает то, что выглядит как обычная веревка, в воздух, но веревка затвердевает, словно висит на невидимом крюке. Потом маленький мальчик вскарабкивается по веревке вверх – и ах! – он исчезает. Понятия не имею, как это происходит.
– Но он ведь не может на самом деле исчезнуть? Никто не может.
Лорд Джонатан посмотрел на нее и улыбнулся:
– Вы думаете, что не может? Но именно это я и собираюсь сделать.
Ей показалось, что вишневые ленты крепче стянули ей подбородок.
– Что вы хотите сказать?
– Мне очень жаль, но за нами ползут некие гадины, мисс Марш, и мы должны ускользнуть от них. Вы, разумеется, не могли не понять, что, несмотря на нашего вооруженного грума, мы не можем вот так проделать всю дорогу до Уилдсхея.
– Выходит, вы вчера солгали?
– Только в том, что касается способа.
Энн старалась не смотреть на его пальцы в перчатках, сжимавшие поводья, кровь у нее полыхала от возбуждения. А она-то почти успокоилась! Она сама не заметила, как дыхание у нее выровнялось, когда он заговорил о магии и Индии, – слушая его, она забыла о своем беспокойстве. Мальчики, исчезающие в воздухе? Святые, спящие на ложе из гвоздей?
– Вы солгали тете Сейли, мне и Эдит? – продолжала Энн. – Тогда, если вы сию же минуту не дадите мне сойти, я закричу.
– Умоляю вас не делать этого. Посмотрите незаметно через плечо, когда мы свернем на следующую улицу. Пусть ваши глаза скользят, не задерживаясь ни на ком.
Энн уставилась на свои колени.
– Кто-то едет за нами прямо сейчас?
– Один из тех матросов, чья повозка так неудачно сломалась напротив вашей двери. Ничего страшного, здесь они на нас не нападут.
Подковы грохотали, гнедые рысью свернули за угол. Энн посмотрела назад. Человек с головой, обмотанной синей тканью, ехал хорошей рысью на осле вслед за ними.
Страх сжал ей горло.
– В таком случае куда мы едем, если не Уилдсхей?
– Мы едем в Уилдсхей, но сначала мы остановимся в одном вполне приличном трактире, где вы познакомитесь с моим кузеном – Ги Девораном. Ги в отличие от меня настоящий джентльмен. Кстати, это его экипаж.
– Ваш кузен одолжил вам свой экипаж?
– И эту одежду.
– А как же ваш багаж? Если вы только что приехали с Востока, разве у вас нет багажа?
– Большую часть я отослал в Уилдсхей.
Ей все труднее и труднее было дышать, словно корсет был зашнурован слишком туго.