Ночь, море и звезды
Шрифт:
— И все равно ты не поступишь так с Крисом. Ни за что не поступишь. Ведь тогда он узнает, что не ты его отец, и на это ты не пойдешь. Уверена. Ведь так ты рискуешь потерять сына.
— Крису двадцать лет, Лайза. Он взрослый человек и вполне способен сам принимать решения…
— И как ты думаешь, какое это будет решение, если ты во всеуслышание заявишь, что он — ублюдок? Да Крис же возненавидит тебя!
Кайл почувствовал, как под одеждой у него напрягаются мышцы. Он впился пальцами в стол. Надо сохранять спокойствие, нельзя выходить из себя…
— Слушай, Лайза, ведь это я был
— И все-таки он мой сын, Кайл. Что бы ты там для него ни делал, когда он был младенцем, Крис все равно возненавидит тебя, если всем станет известно, что он незаконнорожденный. Да только я совершенно не уверена, что у тебя что-нибудь выйдет из этого.
— Знаешь, Лайза, ты ведешь себя как весталка, которую лишили невинности. Не забывай — Крису все известно. Особой скромностью ты, как известно, не отличаешься и никогда не скрывала от него своих похождений. — Кайл остановился и с трудом перевел дыхание. — Ладно, не будем об этом. Прошлое осталось позади, и мне вовсе не хочется, напоминая о нем, причинять тебе боль. Как, впрочем, и никому другому. Но мне нужна свобода. Подумай об этом. Если мне удастся аннулировать наш брак, ты останешься без гроша за душой. А если подпишешь что нужно, то через два месяца, когда брак будет расторгнут, тебе достанется половина моего состояния. Выбор за тобой.
— А ведь ты блефуешь, Кайл.
— Ну да? — Кайл изогнул губы в вежливой улыбке.
Ну да, он блефовал. А может, все-таки нет? Сейчас он и сам не в состоянии был ответить на этот вопрос. Сегодняшний разговор он прокручивал в сознании бесчисленное количество раз. Кайл всей душой любил сына, это его сын, и одному лишь Богу известно, чего стоило Кайлу угрожать жене подобным образом, не говоря уж о том, чтобы привести угрозу в исполнение.
Но иного выхода он не видел. А угроза — всего лишь слова. Да, но что, если Крис действительно узнает? Неужели предстоит потерять сына, грустно подумал Кайл. Что до него лично, то кровное родство не имеет никакого значения, но как на это смотрит Крис?
Да нет, подумал Кайл, не зря он верит в этого мальчика.
И все же — что он подумает? Почувствует — что?
«О, Крис, — взмолился про себя Кайл, — мне не хочется втягивать тебя во всю эту грязь. Извини за угрозы. На самом деле мне и подумать страшно, что ты можешь узнать правду о своем рождении, а уж тем более о том, что я готов сделать ее всеобщим достоянием».
Ну да, все это просто блеф.
Но Лайза-то не должна об этом знать. Пусть верит каждому его слову.
Похоже, она прочитала его мысли.
— Ты блефуешь, Кайл, — с улыбкой повторила она.
— Думаешь? — «Спокойнее», — приказал он себе, вежливо улыбаясь в ответ. Он взял со стола карандаш и повертел его в руках. — Ну что ж, даю тебе ровно две недели на размышление. Либо ты к десятому октября подпишешь все что нужно, либо встречаемся в суде.
Лайза встала и вызывающе посмотрела на него.
— Что за спешка? Малышка Скай торопит?
— С ней я не виделся с того самого времени, как мы покинули Игуа. Так что она здесь ни при чем.
— Ясно. Просто не хочет встречаться с тобой, пока на тебе все еще висят цепи. Что ж, остается тебе только посочувствовать. Мне наплевать, спишь ты с этой женщиной или нет. Только, по-моему, ей не терпится заполучить твое имя. Миссис Кайл Джаггер. Увы, ничего не выйдет. Можешь хоть до посинения стараться — годами судиться будем. Знаешь, я даже готова покуситься на святая святых — компанию. Каково? Любовницей твоей эта малышка быть не хочет. Хотя, должна заметить, если бы она тебя действительно любила — тебя, а не деньги и власть, — на все остальное ей было бы наплевать. Нет, она рвется стать «миссис», а этого ты ей дать не можешь. Так что придется тебе держаться в стороне, пока она там развлекается со своим продюсером…
— Вон отсюда! — не сдержался на сей раз Кайл.
Карандаш переломился у него в руках.
— Что, в больное место попала? — бросила Лайза, медленно направляясь к двери.
— Я не желаю выслушивать твои грязные намеки. Я все сказал, так что думай. А теперь повторяю: вон отсюда, иначе я просто сверну тебе шею, и все решится само собой.
Кайл успокоился, но нотки, прозвучавшие в его голосе, как раз и заставили Лайзу ускорить шаг. Впрочем, у двери она остановилась и напоследок бросила:
— Постарайся все же вернуть ее, Кайл. Тогда и будет видно, стоит ли она всего того, на что ты собираешься пойти ради нее. Заодно и посмотришь, настолько ли она тебя любит. Боюсь только, что тебе придется убедиться, что ничем она не отличается от других — телка как телка. И она надоест тебе в тот самый момент, когда компания начнет разваливаться на куски…
Увидев, что Кайл приближается, Лайза поспешно рванула дверь. Лицо его побелело от гнева, даже загар не мог этого скрыть. По скулам ходили крупные желваки, губы сложились в тонкую полоску, в походке было что-то звериное — так пантера готовится к прыжку.
— Не бойся, ухожу. Но не забывай того, что я сказала.
С этими словами Лайза закрыла за собой дверь. Она не дура — понимает, что всякому терпению есть предел. Кайла она довела до белого каления.
Он остановился посреди кабинета и закрыл глаза, изо всех сил стараясь взять себя в руки. Постепенно ему это удалось, дыхание сделалось ровным.
Он вернулся к столу, рассеянно бросив взгляд на кипу бумаг, ждущих его подписи. Были здесь и отчеты, свидетельствующие о его бесплодных попытках отыскать любителя — или любителей — золота.
Но все это словно проходило мимо сознания, перед глазами у Кайла стоял только один образ, столь безжалостно оживленный Лайзой. Скай… обнаженная… призывно улыбающаяся, протягивающая руки…
Кайл изо всех сил сжал ладонями виски и вызвал по внутренней связи секретаршу.
— Дженни, позвоните Майклу и скажите, что через час я улетаю. Потом найдите мне в Нью-Йорке некоего мистера Теда Трейнера. Это срочно. Ни с кем не соединяйте.
— Слушаю, сэр.
Заставив себя сосредоточиться, Кайл принялся просматривать счета, расписания полетов и прочие бумаги, давно ожидающие его внимания. Некоторые он подписывал, другие откладывал в сторону. Минута бежала за минутой.