Ночь над прерией
Шрифт:
— О чем это вы, собственно?
— Метод был новый, но неудачный. Видите ли, с помощью прожектора. Недостаток сна, немного невралгии и подлости — в конце-концов такой человек, как я, сходит на нет. Это не вышло. Но своей отравой они меня чуть-чуть не загнали…
— Какой отравой?
— Только ради здоровья пациента. Я трижды переболел, так ведь? Вы должны были знать об этом. Я уже готов был сдаться, но решил иначе. Так лисица отгрызает себе ногу, если хочет быть на свободе. Я отказался ото всех их шприцев и переходных состояний. Я теперь испытал, как это происходит, и это
— Кого же вы, например, относите к этой среде?
— Ну вот Холи меня перехитрил, когда отвез в Карнивилл… я еще молодцом ехал сквозь песчаную бурю. Возможно, его самого перехитрили, даже очень возможно. Потом Лесли Джонсон, его обязанность выводить на чистую воду гангстерские дела, выслушать перебежчика и сделать из него шпиона; в довершение всего он еще попал впросак с Гарольдом Бутом. Я на Лесли не в обиде; Гарольд тоже меня иногда поражал.
— Что же Бут, собственно, мог показать?
— Он случайно услышал что-то за гангстерским столом на концерте битсов после родео, несколько блатных словечек, несколько замечаний, которые на самом деле не меня касались, а одного гораздо более закоренелого; потом он нахально компилировал и лгал. Ошибусь немного, если скажу, что он хотел меня вывести из себя и устроить новый процесс. И Джонсон не может в этом отношении обижаться. Джонсон сделал для своей цели все что мог, грубый, как босс, таков уж он есть, и совсем не дурак. Две операции против гангстеров в последнее время ему удались, но он уже слишком стар, да и нервы.
— Значит, вы стали ученым, Джо, и пользуетесь этим, чтобы анализировать других?
— Это единственное хобби, которое остается мне в моем положении, и лучшее, что я могу делать для того, чтобы не сойти с ума. Еще расчетливее, чем Лесли Джонсон, работает малый, который был в роли водителя, когда они везли меня сюда назад, Джеффри Николсон его имя. Этот субъект куда черствее.
— Субъект! Нравится мне ваш реалистический юмор, Джо.
— Вы заблуждаетесь, док, это чисто внешне. Я дикарь. Я ненавижу лжецов. Я также не выношу, если кто-то, не спросясь, подбирается ко мне со своими новейшими методами. Я не переношу, когда индейца называют грязным. Живым они меня больше не получат — вот что говорим мы этим господам. И вы сами, Эйви, тоже будьте тверже. Не пишите больше таких легкомысленных справок, иначе вас переведут.
— Восемь часов, Кинг, лошади и телячья нога… Двадцать долларов? Я заплачу это пока…
— О'кей! В следующий раз вы поручите такое дело мне одному, тогда это обойдется дешевле. — Стоунхорн взял деньги. — Бай! Почему вы, собственно, приехали на другой машине?
— Потому, что моя должна стоять перед домом. — Эйви стартовал несколько резко. — И больше я не братаюсь. Во всяком случае, никто больше меня не заставит.
Врач еще довольно рано приехал в госпиталь, сделал
Стоунхорн положил деньги Квини на стол и завалился с пистолетом на топчан. Спина у него снова стала сгибаться: лошадиное лечение подействовало. В мокрой рубашке, насквозь пропотевшей, он проспал без перерыва двадцать четыре часа. Когда он проснулся следующей ночью, Квини уже съездила на автомобиле в поселок агентуры и сделала покупки. Она приобрела не только бумагу и краски, но также и ванну, чтобы собирать дождевую воду. Состоялась ночная трапеза — поели немного мяса.
— Новости? — спросил Стоунхорн.
— Да. — По выражению лица Квини и ее голосу можно было понять, что то, что она собиралась сообщить, ее очень волновало.
— Лесли Джонсон погиб на обратном пути. Судя по всему, произошла ожесточенная схватка между ним и его водителем. Наверное, Лесли был замаскировавшийся гангстер.
Джо усмехнулся:
— Я думаю, скорее водитель. Этот субъект постоянно чистил ботинки.
— Джо, как это понимать? Он боялся, что на ботинках кровь?
— Стал бы этот негодяй заботиться о чистоте. Он не хотел оставлять отпечатков пальцев. Поймали они его?
— Нет. Там был только автомобиль с убитым Джонсоном. Тела водителя не было.
— Что значит «тела»? Кто это выдумал? Он, конечно же, убрался целым и невредимым. У него заранее была договоренность.
— Почему ты наваливаешь на водителя столько плохого? Мне Джонсона не жаль.
— А мне Джеффри Николсона — еще меньше. Это одно из вымышленных имен этого «водителя», единственное, которое я знал. Он по поручению Лесли проводил иногда мои допросы. Судя по тому, что он у меня спрашивал, он был подозрительно информированным экспертом и придирался ко мне, наверняка, совсем не за тем, чтобы узнать то, что ему было лучше известно, чем мне. Он хотел сломать меня, чтобы сделать своей креатурой. Но покончить с Лесли, когда я был с ними в машине, он все-таки не осмелился.
У Квини кусок застрял в горле.
Стоунхорн ел с усиленным аппетитом.
ШКОЛА
В первый день занятий в школе Квини встала особенно рано. Школа была далеко от их дома, в противоположной от поселка агентуры стороне. Новый школьный автобус курсировал только далеко вверху долины. Так как бензин берегли, а лошади требовали выездки, Кинги решили ежедневно вместе подъезжать верхом к автобусному маршруту. Джо мог забирать обеих лошадей обратно, а после обеда снова приезжать с ними встретить Квини.
— Как ты раньше совершал этот путь? — спросила Квини мужа. — Когда мы еще вместе ходили в эту школу, я об этом никогда не думала. Ты был большой мальчик, а я была маленькой девочкой.
— Я проделывал весь путь пешком. Зимой пробиться часто бывало трудно, особенно когда я был еще маленький. Ни дедушка, ни отец не давали мне лошади для поездки в школу. Иные годы у нас просто не было лошади.
— Да, мне было легче. Я жила в интернате. Только в конце недели отец меня всегда брал домой. Уже тогда отвозил на автомобиле. Но теперь, когда ты ждешь меня с лошадьми, лучше.