Ночь навсегда
Шрифт:
«Алкалоид… — повторял он, как будто не мог запомнить. — Алкалоид… Алкалоид…»
Домой!
Нет, не домой он ехал, а к соседке. Мрачные, свинцовой тяжести подозрения одолевали его. Вспоминался шприц-тюбик со следами буфотоксина, упоминавшийся опером из госбезопасности — тот, который нашли в квартире Х. Шприц-тюбик, разумеется, подбросили. Кто? Не хотелось бы думать о людях настолько скверно, но…
Он проехался несколько раз мимо своего дома, пытаясь понять обстановку. Затем остановился поодаль и долго сидел в машине, томительно высматривая опасность. Действительно ли многочисленные враги уверены, что он далеко от города, или сомневаются? Постороннего движения не наблюдалось, хотя, это вряд ли что-то означало. Водитель все-таки решился, припарковался возле подъезда, по привычке поставив машину на сигнализацию. Чуть сзади
Х. поднялся на свой пятый этаж. К себе он действительно не собирался заходить, мало ли что его там ждало? Тем более, дверь квартиры оказалась опечатанной. Он позвонил в квартиру напротив — к продавщице. Он был настроен твердо, безжалостно.
Однако с лестничной площадки выше этажом вдруг скатился некто — легко, упруго, на полусогнутых. Совсем еще молодой парень. Очевидно, давно и утомительно он стоял там, чего-то ждал. И дождался. Не учел Х., что засада была отнюдь не в квартире, опыта не хватило, терпение подвело. В вытянутых руках парня темнел пистолет. Он скомандовал яростным шепотом: «К стене! Оружие на пол!» Кто это, бандит или наоборот? — заметалось, заметалось между стенами встревоженное человеческое сердце… И звуки заметались гулким эхом по лестничной шахте, потому что Х. закричал изо всех сил, не собираясь шептаться в ответ: «Да не убийца я, нет у меня никакого оружия!» И застучал ногой в каменный пол, мгновенно обезумев, и сжал дрожащие кулаки.
Дверь неуверенно открылась, выглянула испуганная женщина. Вот и встретились, — ошалело покосился на нее Х. Человек с пистолетом немного растерялся, но все же отработанно ударил пойманного преступника о стену, развернул, зашипел: «А ну, говорят, бросай оружие!» Женщина заторможено смотрела.
Она смотрела… И неожиданно — для самой себя также — выскочила на лестницу. Изо всех сил она толкнула страшного незнакомца и закричала, перекрыв все остальные звуки: «Что вы все от него хотите! Что он вам сделал!» Парень взмахнул руками, уронив пистолет, оступился и неловко повалился по ступеням, растопырив пальцы, врезался в батарею парового отопления, осел и замер. Перестал шевелиться.
Вообще, некоторое время никто не шевелился.
Потом женщина заплакала. Очнулся и Х. — подобрал пистолет. Решительными движениями была вскрыта запечатанная дверь. Безвольное тело втащено вверх по лестнице, в опальную квартиру, и брошено в прихожей. Жив или нет? — думал Х., обыскивая гостя. Бандит или наоборот? В кармане рубашки у того обнаружилось удостоверение сотрудника оперативно-розыскной службы. Юный полисмен, значит. Узнать бы теперь, хорошо это или плохо… Из-под брючного ремня поверженного оперативника неуместно торчала толстая газета, сломанная пополам — Х. изъял ее, не сдержав любопытства. Издание называлось «Ширь». Русский еженедельник. Сверху, на полях, было торопливо чиркнуто карандашом: «Р.-Корс. 99–26». Вероятно, какой-нибудь сортировщик в почтовом отделении написал адрес подписчика, чтобы почтальону легче было работать, а молодой лейтенант, то бишь подписчик, прихватил текущую прессу с собой, полагая свой задание скучным и бесполезным. Забавно…
Соседка вошла следом, пугливо, словно на цыпочках.
Хозяин квартиры посмотрел на нее, выпрямившись. Она — на него. Они смотрели друг на друга, даже не пытаясь что-либо сказать, и тут Х. понял, что верит этой женщине. Абсолютно верит. Она не предатель. Она — искренняя, не фальшивая. Она — ЕГО ЖЕНЩИНА, ничья другая, какими бы чувствами не руководствовалась в своих отношениях с отцом-одиночкой. Возможно, любит, возможно, просто не хочет быть одна — какая разница? В ее взгляде — тоска и радость одновременно… Мужчина отвернулся и спросил: «Сколько их было?»
Она сразу догадалась, о чем он.
«Приходили трое». «Что они с тобой делали?» «Ничего плохого, не волнуйся…» Он упорствовал: «Почему же ты им тогда рассказала про Токсово?» Она вымученно улыбнулась: «А ты хотел бы, чтобы я им этого не рассказала?» И вопросы кончились.
Тем более, что оперативник начал стонать, приходя в себя. Все-таки жив. Следовало поторопиться: гость уже возился, елозил по полу прихожей.
Молодой человек трудно думал, прежде чем ответить. Даже испариной покрылся от напряжения. Ответ же его оказался прост: он не знает, где находится семья сотрудника почтового отделения, а знал бы, все равно бы не признался. Было ясно видно, что реплика эта потребовала от него изрядной доблести. Он закрыл глаза и стал чего-то ждать, рефлекторно подрагивая. Вероятно, прокручивал напоследок кадры из своей короткой жизни, полной ослепительных приключений… «Нет у меня никакого оружия, — горько сказал ему опасный преступник Х., — не бойся, герой», — и ушел из прихожей в комнату.
Тут же вернулся, чтобы сунуть продавщице в руки выпускной фотоальбом. Видела ли она когда-нибудь этого мерзавца? — указывая на Петра Романова по кличке Царь. Лицо выпускника техникума было совсем еще мальчишечьим, непохожим на себя. Ну? Ну же! «Ой…» — прошептала она и чуть не выронила альбом.
«Быстро одеваться», — скомандовал Х. Пора ехать — вместе. Опознание состоялось. Только еды взять, чтобы с голоду не подохнуть из-за всех этих придурков. Соседка отправилась к себе, ватно ступая, а хозяин квартиры остался, приступив к торопливым сборам. Консервы, одежда, деньги, еще какие-то мелочи. Комнаты, выдержавшие два обыска, демонстрировали полный разгром. Невозможно смотреть. Больно вспоминать, как хорошо здесь было раньше. Однако — не отвлекаться… «Вот тебе и отпуск, вот и отдохнули…» — громко бормотал он, перешагивая через раскиданные повсюду вещи.
Когда Х. направился прочь из собственной квартиры, парень окликнул его: «Дурной ты какой-то». Беглец оглянулся: «До сегодняшнего дня был нормальным. Это вы, шизики, меня под дверями ловите, а бандитов к людям пускаете».
Оперативнику явно было плохо, все-таки травма головы не способствует мозговой деятельности, поэтому он отреагировал соответственно: каких бандитов, к каким людям?
А очень просто: соседку напротив незваные гости пару часов назад посещали. Именно что бандиты, почему бы на них было с пистолетом не кинуться?.. Да, парень видел троих. Но ведь его ориентировали на квартиру Х., и еще на фотокарточку Х. «Вот из-за таких, как ты, и думай теперь, что там с ней делали», — подытожил беглец, возобновляя путь.
«Ты куда?» — не сдавался парень. «Куда?» — притормозил Х. Неужели был задан вопрос — куда?..
Неожиданно для всех наступило время шума и ярости, потому что опасный преступник дал волю чувствам. Его лишили дома! Мало того, его честное прошлое накачали чужим дерьмом! И теперь вместо извинений или элементарных объяснений его спрашивают о планах на будущее, прекрасно зная, что будущего не существует! Обложили человека, как дикого зверя. Гады. Естественно, Х. знает не хуже вас, что прятаться ему негде, но если бы эта несчастная разгромленная квартира была под настоящим колпаком у компетентных органов, то за стукнутого по голове стражника давно бы вступились. Логично? Новые действующие лица не появились, это хорошо. Товарищи, к счастью, оставили юного охранника в одиночестве, не веря в глупость преступника. Поэтому Х. сейчас беспрепятственно выйдет на улицу, пришпорит автомобиль и помчится по некоему адресочку, пользуясь тем, что нынешние компетентные органы далеки от прежних. Да, дорогие лейтенанты, кончились ваши золотые времена — то ли командирам перестало хватать денег, то ли подчиненным патриотизма… По какому адресочку собрался Х.? А вот по этому — «Р.-Корс. 99–26», — который начертан рукой почтальона на замечательном русском еженедельнике «Ширь». «Р.-Корс»., очевидно, означает проспект Римского-Корсакова, не так ли? «99–26» — дом и квартира. Может, там найдется кто-нибудь не капризный, кто захочет и сумеет ответить на простые вопросы? Если же не захочет и не сумеет, тогда, может, хотя бы развлечет загнанного зверя в его последнюю минуту…