Ночь оборотней
Шрифт:
Джерин оглядел второй луг, усеянный трупами, и лицо его омрачилось, застыло.
— Бедные глупцы, — произнес он и подумал, не являются ли его слова эпитафией для всех северных рубежей империи Элабон.
Какой бы из братьев ни одержал победу, наслаждался он ею недолго. Многие из неразрушенных еще крепостей были заняты мелкими бандами трокмуа. Видя проезжающий мимо отряд, они насмешливо улюлюкали, но не предпринимали никаких действий.
— Они считают ниже своего достоинства связываться с нами, — объяснил Вэну Лис. — Возможно, так оно и есть.
— Пфф, а мне наплевать,
Проделав уже более половины пути через владения Бевона, они увидели руины придорожного замка, смотревшиеся даже на фоне остальных разрушений особенно жутко. Бревна защитного частокола с фасадной стороны укрепления валялись во дворе замка, как щепки, раздавленные гигантским башмаком монстра. Сам замок представляла собой груду разбитых камней. Из-под одной известняковой плиты торчало что-то белое. Подъехав поближе, Джерин увидел, что это человеческая рука, верней, ее кости, начисто обглоданные стервятниками. Вокруг никого. Ни солдат элабонского гарнизона, ни воинов трокмуа.
— Это работа твоего Баламунга? — спросил Райвин.
— Он не мой. Больше всего на свете мне бы хотелось никогда о нем не слышать, — ответил Джерин, однако согласно кивнул.
Его воины созерцали поврежденную крепость со смесью благоговения, страха и недоумения. Одно дело воевать с трокмуа, но как совладать с подобным колдовством? Даже Нордрик помрачнел и притих.
— Интересно, почему же такое могучее волшебство не применили южнее? — сказал Райвин. — Не многие замки смогли бы перед ним устоять, и все же мы впервые столкнулись с чем-то большим, нежели обычное вторжение варваров, только здесь, рядом с Ниффет.
— Какая разница? — уныло спросил Джерин, обводя взглядом разрушенное поместье.
— Может, никакой, а может, и очень большая. Одно из возможных объяснений заключается в том, что ваш северный маг так напрягался, чтобы уничтожить какую-то отдельную крепость… заметь, я говорю абстрактно… что ему некогда было помогать своим людям в других местах.
Джерин бросил на него благодарный взгляд. Разумеется, это предположение было весьма шатким и большого утешения в себе не несло, но в охватившем его беспредельном отчаянии грел даже маленький лучик надежды.
Однако его воодушевление наряду с планом где-то к ночи пересечь земли Бевона вскоре после полудня улетучились в один миг. Поднявшись на вершину небольшого холма, отряд замер, объятый неописуемым ужасом. На три-четыре мили вперед как дорога на Элабон, так и большая часть прилегающих к ней территорий были грубо стерты с лица земли. То, что осталось, представляло собой пространство, испещренное грязными наползавшими друг на друга воронками с истерзанными краями, некоторые достигали сотни футов в диаметре и двадцати в глубину. Создавалось впечатление, что гигант, разгромивший оставшуюся позади крепость, стал затем развлекаться, швыряя на землю громадные валуны. Но никаких валунов в округе не наблюдалось, и природа ужаснейших разрушений оставалась загадкой.
Колесницы не были предназначены для езды по такой местности. Дважды Джерину и его людям приходилось останавливаться и чинить колеса, которые то и дело задевали за вмятые в грязь стволы деревьев и остатки дорожного покрытия. Один раз пришлось ремонтировать сломанную ось у колесницы Нордрика.
Вэн пустил в ход бронзовые гвозди, кожаные веревки и значительную долю надежды.
— Может, выдержит, а может, и нет, — пояснил он. — Остается только, чтобы лошадь сломала ногу в этом кошмаре.
Пальцы Джерина сами сложились в защитную комбинацию.
— Да не услышат тебя боги.
Они едва сумели выбраться из всей этой жути до захода солнца. Все четыре луны низко висели над восточной стороной горизонта. Нотос была почти полной, а Тайваз несколько недобирала до четверти.
В ту ночь голоса призраков звучали более настойчиво и громко, чем Джерин когда-либо слышал. И снова один из духов пытался внушить ему некие сведения, и снова Лис не понял его. Но, несмотря на неудачу, что-то внутри его ответило призраку, словно тот являлся тенью человека, которого он некогда хорошо знал. Эта ощущение не давало Джерину покоя, и он листал колдовские книги Райвина, пока не погрузился в сон.
На следующий день он и его люди наткнулись на другие препятствия, уже в землях, принадлежавших Пэлину Орлу. Там дела обстояли еще хуже: по искореженной местности протекало несколько ручьев, образовавших пруды и лужи. Из-за них переход превратился в сплошную борьбу с липкой и склизкой грязью.
Иногда колесницы проваливались в жижу по оси. Воинам приходилось вылезать из них и помогать лошадям. Когда отряд наконец выбрался на твердую почву, и люди, и животные были совершенно измотаны и вдобавок к тому сплошь облеплены вонючей грязью. Джерин с отвращением заметил, что к его ногам присосалось несколько толстых пиявок.
День еще не кончился, однако Лис решил разбить лагерь возле чистого ручейка. Там по крайней мере можно было вымыться. Но большинство его людей, измученных столь тяжелой дорогой, рухнули наземь и тотчас забылись сном.
Лишь в Райвине наблюдалась некая веселость. Джерина она удивила. Он ожидал, что южный щеголь сильно расстроится из-за растерзанного костюма.
— О да, приятель Лис, конечно же, мне все это не по нутру, — ответствовал с ухмылкой южанин. — Но, скажи, что мне делать в моем положении, если не подтрунивать над собой? Более того, я действительно начинаю подозревать, что Баламунг устроил весь этот погром с единственной целью: лишить твои земли малейшей помощи со стороны. Кажется, ты говорил мне, что твой замок охраняет какой-то волшебник?
— Йо, по крайней мере, я надеюсь, что это так. Сиглорел, сын Шелофаса. Он, конечно, обучался на юге, но я не знаю, удастся ли ему выстоять против такого мага, как Баламунг. Кроме того, он слишком много пьет.
— По твоим представлениям, я тоже. Однако же это не помешало тебе взять меня собой в этот безумный поход? К тому же не следует забывать, что одних отчаянная ситуация превращает в трусов, зато у других отшелушивает весь мусор и оставляет лишь самое лучшее.
— Да услышит тебя великий Даяус, — отозвался Джерин, вновь тронутый попытками Райвина его подбодрить.