Ночь Охотника
Шрифт:
Нет, не на нее, решила жрица: она переложит вину за все это на Рейвела. Она понимала, что это будет нелегко, потому что одновременно она обвинит Тиаго Бэнра, а плохо отзываться о Бэнрах не стоило ни в коем случае.
Она расскажет, что Рейвел шпионил за Громфом – да! Это будет только его вина. Рейвел, по его мнению, нашел еретика, и Рейвел забрал большую часть солдат, оставив К’Ксорларрин в опасности, несмотря на возражения Береллип.
Жрица кивнула, обдумывая свой план. Ей придется быть осторожной, чтобы не задеть Тиаго; если она все сделает правильно,
Они все попытаются обвинить друг друга. В конце концов, так было принято у дроу.
Береллип понимала, что ей придется отвечать не только перед матерью, но и перед архимагом. Громф особенно интересовался этим существом, Далией, а теперь она исчезла.
Подумав об этом, Береллип представила, как дартиир висит на стене, опутанная паутиной, только сейчас она была в паутине ее полога. Возможно, ей удастся найти замену среди рабынь, которых они привели с собой, подумала она. Закончил ли Громф свои дела с Далией? Нужна ли она им? Если нет, другое тело вполне подойдет, потому что как они узнают, какая именно женщина висит там?
Силуэт у нее над головой стал четче, приблизился, и Береллип моргнула, сообразив, что это не игра ее воображения, что там действительно кто-то есть. На миг ей почудилось, что это Далия, и она подумала, не спасла ли прислужница Ллос каким-то образом пленницу и не повесила ли ее здесь, чтобы ее нашла Береллип?
Но это была не Далия, убедилась она, когда существо прорвало паутину и упало на нее. Это был мужчина, человек, причем знакомый ей.
Да, Артемис Энтрери постарался, чтобы Береллип увидела его лицо и взглянула ему в глаза, когда проворно отшвырнул прочь ее плеть со змеиными головами прежде, чем она потянулась к ней. И его глаза были последним, что она увидела в жизни, прежде чем прекрасный меч дроу рассек ее горло – от уха до уха.
Энтрери слез с кровати и поднялся на ноги.
– За Далию, – прошептал он.
Он вытер меч о подушки и сорвал со жрицы дорогие одежды. К его удовлетворению, оказалось, что на ней надето столько драгоценностей, что они могли бы наполнить королевскую сокровищницу.
Теперь он мог уходить.
Тсабрак Ксорларрин наконец подошел к выходу из пещеры, находившейся высоко в горах, и оглядел земли, называвшиеся Серебристыми Болотами – Королевство Многих Стрел. Он прищурился: ужасный пылающий шар на небе, это адское солнце, заливало его ослепительным светом.
– Зачем нам вести войну в этом проклятом месте? – спросил Андзрел Бэнр, присоединяясь к магу-Ксорларрину.
– Если бы это было так, я бы согласился с тобой, – вот и все, что ответил Тсабрак; затем он многозначительно хмыкнул. – Выставить часовых, – приказал он мастеру оружия Дома Бэнр. – Нужно охранять это место, охранять меня, любой ценой!
Андзрел прищурился, удивленный тем, что какой-то Ксорларрин осмеливается разговаривать с ним в подобном тоне. На мгновение он
Но затем из-за спины у него раздался приказ, и этот голос он прекрасно знал.
– Выполняй, – сказал Громф, и Андзрел, резко развернувшись, увидел архимага, Тос’уна и его дочь, наполовину дартиир.
Мастер оружия поклонился и поспешил прочь.
– А мне казалось, ты поклялся, что не придешь сюда, – осмелился заметить Тсабрак.
Архимаг кивнул с таким видом, словно это не имело никакого значения; и действительно, если вспомнить сокровище, которое нашли он и его сестра и теперь держали в доме, находившемся вне трех измерений, в чулане возле камеры Предвечного, это не имело значения.
Громф скрылся среди теней, забрав с собой двоих Армго, и оттуда они наблюдали, как Тсабрак начал произносить свое длинное заклинание. Шли минуты, минуты превращались в часы, миновали сутки, а он продолжал нараспев произносить слова.
Но сам Тсабрак не шевелился, он стоял совершенно неподвижно, словно прирос к камням на пороге пещеры, воздев руки к небесам.
Солнце показалось на востоке, но он еще не закончил, и этот отвратительный слепящий шар едва достиг зенита, когда наконец пришел ответ на призыв Тсабрака.
Живые черные щупальца выросли из камня, обвили тело мага-Ксорларрина, проникли в него, в его вытянутые пальцы, затем устремились вверх, к небу.
И так продолжалось много часов, и солнечный свет скрылся за серыми облаками, когда солнце коснулось западного горизонта.
Всю ночь Тсабрак продолжал колдовать, и щупальца Подземья все тянулись к небу, и когда настало следующее утро, казалось, что продолжается ночь, и земля лежала в полумраке, и жители Серебристых Болот – орки и эльфы, дворфы и люди – закрыли ставни, ожидая ужасной бури.
Но буря не начиналась, потому что это были не дождевые облака.
Весь следующий день Тсабрак читал свое заклинание, и Громф ушел, узнав от Мефила, что Мать Зирит прибыла в К’Ксорларрин.
В конце концов, архимаг видел достаточно; он почувствовал себя действительно ничтожным перед силой, которую ему пришлось наблюдать. Он знал, что эта сила не исходит от Тсабрака, потому что он был лишь се проводником – возможно, закончив колдовать, он испустит дух. Это была сила Паучьей Королевы, вторгшейся в царство магии заклинаний в попытке захватить над ним власть.
И она лишила дневного света область, называемую Серебристыми Болотами, подготовила поле боя для своих слуг-дроу.
Такова была сила Сумерек, понял Громф, и весь мир заметит это, и весь мир придет в ужас.
Мать Зирит пребывала в отвратительном настроении. Ее мастер оружия был мертв, убит в холодной северной долине. Ее старшая дочь, высшая жрица ее Дома, ее нового города, тоже была мертва, убита в собственной постели.
Больше половины отряда драуков, которых она послала сюда со своими детьми, уничтожена, а также погибли почти сорок членов ее Дома, включая жриц и магов.