Ночь с дьяволом
Шрифт:
– Видно, она совсем спятила, – пробормотал Кэм.
– Думаю, что к тому времени так оно и было, – кивнул Бентли. – Я отказался, и она начала мне угрожать. Она говорила, что позаботится о том, чтобы ты вышвырнул меня вон, и что отец тебя не сможет остановить, потому что ты стал слишком богатым и могущественным.
– Ох, Бентли! – прошептал Кэм. Бентли пожал плечами:
– Я верил ей. Но судьба сама позаботилась о Кассандре. Не прошло и недели, как она погибла. Я сказал себе, что справедливость восторжествовала, и подумал, что рано или поздно судьба и со мной обойдется так же. Я долгие годы чувствовал, что над моей головой висит дамоклов меч.
У Кэма дрожали руки.
– Боже мой, Бентли, трудно выразить словами, как я обо всем этом сожалею, – прошептал он, вскакивая на ноги. – У нас еще будет время поговорить об этом подробнее. Я уверен, что нам обоим надо поговорить об этом. А сейчас, я думаю, ты нужен Фредерике. И Фредерика нужна тебе.
Не могу себе представить, каким образом она узнала об этом, но она была права, заставив тебя рассказать мне обо всем. Бентли встал с кресла.
– Откровенно говоря, Кэм, я предпочел бы никогда больше не говорить об этом, если ты не возражаешь.
Граф покачал головой.
– Есть вещи, которые я должен сказать, пусть даже с опозданием на пятнадцать лет, – произнес он, направляясь к двери. – Но ты, если не захочешь, можешь больше ничего не говорить. И я не буду приставать к тебе ни с какими вопросами. А теперь иди, Бентли. Иди, отыщи свою жену и сделай все, чтобы исправить положение. Поверь мне, оно того стоит.
Когда его брат вышел из комнаты, Бентли осознал, как он нуждается в своей жене. Он был потрясен тем, что у него хватило духа признаться в том, что Кассандра изменила брату с ним. Но охватившее его потрясение постепенно улеглось, и он вдруг почувствовал, что может потерять Фредерику. Этого он допустить не мог.
Фредерики нигде не было. Зато Бентли нашел Джейни, которая возилась в его гардеробе. Дорожные сундуки Фредди стояли на полу. Вещи в них были уже уложены, но крышки еще не закрыты. Он постоял возле них, и ему захотелось плакать.
– Джейни!
При звуке его голоса Джейни тихо вскрикнула.
– Ох, мистер Ратледж, – прошептала она, прижимая руки к груди. – Я думала…
– Что я умер от пьянства? – весело произнес он, хотя веселья не испытывал. – Извини, Джейни, не получилось. А где миссис Ратледж?
– Ушла, – уклончиво ответила Джейни.
– Куда?
Джейни выпятила нижнюю губу, но потом все-таки решилась:
– Ушла прогуляться – так она мне сказала. Бентли медленным взглядом обвел дорожные сундуки. Их вид был как острый нож в его сердце.
– Распакуй все это, Джейни, – приказал он. – Распакуй все до последней ниточки и убери на место.
Джейни недовольно взглянула на него:
– Мне было сказано, что мы отправляемся домой. Бентли попытался улыбнуться, но не получилось.
– Возможно, – согласился он. – Но возможно, Джейни, это и есть дом? Во всяком случае, когда сундуки распакованы, никто никуда не уедет отсюда впопыхах, не так ли? Я просто хочу выиграть немного времени, Джейни, а не лишать кого-то свободы.
Наконец губы Джейни тронула нерешительная улыбка. Она отвернулась и подняла охапку одежды. Бентли направился к двери, но, уже взявшись за ручку, услышал голос Джейни:
– Мистер Ратледж! Бентли оглянулся.
– Возможно, она ушла в Бельвью? – высказала она предположение. – У нее в руке была бумага. Свернутая в трубочку и перехваченная голубой лентой.
Глава 22
Золотое кольцо
Бентли сидел на вершине холма, обхватив руками колено. Это было его любимое место на земле. Отсюда был виден весь его мир. Здесь они с Фредди однажды устроили пикник, смотрели отсюда на Чалкот и говорили о том, как назовут своего первенца. Однако на этот раз он сидел спиной к Чалкоту и лицом к югу, к Бельвью. И, как он надеялся, к своему будущему. Которое, конечно, будет зависеть от Фредди.
Так или иначе, он помирился с Кэмом, причем результат оказался полностью противоположным тому, которого он так боялся. Бентли до сих пор не пришел в себя от столь неожиданного поворота. Но, помирившись с братом, он выполнил просьбу Фредерики. А если так, то почему он не может избавиться от ощущения безнадежности? Возможно, за долгие годы он так привык к этому чувству, что просто не знал, как от него избавиться? Или, возможно, он вновь осознал весь ужас прошлого, отвечая подробно на вопросы брата?
Видит Бог, он старался забыть об этом всеми возможными средствами: с помощью случайного секса, неумеренного потребления спиртного, этакой бесшабашности, непоседливости, ярости. Он испробовал все. А теперь он желал лишь никогда больше не вспоминать об этом.
Вечерний ветерок слегка шевелил его волосы. Длинные тонкие тени, окаймлявшие группу деревьев внизу, исчезли, растаяв в сиреневой дымке. На небе уже появился серебряный серп луны и зажглась первая вечерняя звезда. Где же Фредди? Уж не напрасно ли он здесь подкарауливает ее? Господи, лишь бы ничего не случилось! Бентли не мог забыть тот тяжелый вечер в библиотеке Кэтрин. Не мог забыть, как рука синьоры Кастелли неуверенно зависла над картами. Тогда она не смогла ответить на его самый простой вопрос. Она не смогла увидеть будущее. Понимая, что это глупо, он тогда подумал: а вдруг это означает, что будущего у него нет?
В этот момент он увидел, как из-за деревьев появилась изящная женская фигурка. Женщина торопливо взбиралась на холм. Он довольно долго стоял, не двигаясь, и наблюдал, как к нему приближается жена. Он смотрел, как ветер играет ее волосами, как на ее лице перемещаются тени. Его вдруг сковал страх. Он снова почувствовал себя неуклюжим, неуверенным мальчишкой. Она еще не заметила его, а Бентли был не в состоянии произнести ни слова.
Он просто сидел и смотрел, впитывая ее глазами. Она была такая красивая. И такая… правильная. Господи, разве можно любить так сильно? Как он мог помыслить о том, чтобы оставить ее? И как, черт возьми, ему убедить ее принять его обратно? Что, если его ужасное признание Кэму не удержит ее рядом с ним? Что, если она передумала? Ведь он наговорил немало резких, неприятных слов.
И тут она увидела его. Она вскинула голову, глаза ее широко открылись. Волосы у нее растрепались, одной рукой она высоко приподнимала подол юбки, другой удерживала на груди накинутую на плечи шаль. Она на мгновение замерла.
– Ох, слава Богу, это правда! Я так беспокоилась, Бентли!
Ее слова и явное облегчение, с которыми они были произнесены, сказали Бентли все, что ему требовалось узнать. Он широко раскинул руки, и она с улыбкой на дрожащих губах быстро преодолела последние футы и бросилась в его объятия, уткнувшись щекой в его пиджак.